Вероломная обольстительница

Его член скользил вдоль ее половых губ, крепко прижимаясь к самой чувствительной точке ее плоти. Она глухо вскрикивала сквозь поцелуи, охваченная невыносимым блаженством. А он, приподнявшись, ласкал головкой члена ее клитор до тех пор, пока, казалось, все наслаждение мира не слилось для нее в этой горячей, сладкой муке.

– Пожалуйста, пожалуйста…

Она молила его овладеть ею, не зная, сумеет ли вместить его огромное мужское достоинство. Да, именно этого она ждала… ждала всю жизнь. Вот почему она еще ни разу не захотела разделить постель с мужчиной. Потому что она еще никогда не испытывала ничего, подобного этой жаркой, всепоглощающей страсти.

Он вновь закрыл ей рот поцелуем, продолжая содрогаться на ней, вновь и вновь лаская членом ее клитор. Наслаждение наливалось почти невыносимой болью. И вот, когда она почувствовала, что не может больше выносить эту сладостную пытку, он задвигался быстрее – и ее возбуждение, наконец, излилось фонтаном блаженства.

Он продолжал двигаться, пока она извивалась и вскрикивала, охваченная волной наслаждения.

Наконец ее тело обмякло. Опустошенная и измученная, она лежала, не отрывая от него затуманенных глаз. Тогда, встав на колени между ее раскинутых ног и придерживая член пальцами, он зарычал, наконец излив на нее волну оргазма. Она смотрела на него не отрываясь, словно завороженная этим зрелищем. Она с радостью думала о том, что сумела дать ему такое же наслаждение, что он подарил ей. Ее дыхание становилось все медленнее, и, наконец, она с наслаждением вытянулась на мягкой постели…

Реальность понемногу возвращалась к ней. Она почувствовала, как он аккуратно вытер ее живот, и затем вновь приник к ее губам в долгом поцелуе. Казалось, сбросив пелену лихорадочного желания, он, наконец, не спеша наслаждается каждой каплей ее вкуса. Этот поцелуй словно скреплял их близость, обещая, что этот эпизод страсти будет лишь началом долгих и глубоких отношений.

Он приподнялся, щелкнул выключателем. Мягкий свет показался ей ослепительно-ярким. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, обнаружила, что он мягко, нежно смотрит на нее.

– Что… что это было?

Дурацкий вопрос вырвался у нее помимо воли. Его гипнотические глаза посерьезнели.

– Не знаю. Раньше со мной такого не было. Но если подумать, я бы сказал, что это чудо.

Она облегченно вздохнула. Значит, он не считает ее ни глупой, ни безрассудной. Он сам чувствует то же, что она.

– В отсутствие других объяснений, я склонна согласиться с этим.

И все же теперь, когда безумный морок желания рассеялся, она ощущала неловкость.

Что она наделала?

Лишь теперь она увидела, что лежит на огромной кровати, обитой темно-зеленой и золотой парчой. Она глубже вжалась в подушки, вдруг заново ощутив свою наготу и его тело, прижимавшееся к ней.

И вновь он будто угадал ее чувства. Поднявшись, он спрыгнул с кровати, не без труда втиснул все еще вздыбленный член в брюки и, подняв ее трусики, не спеша натянул их на ее все еще подрагивающие ноги, попутно покрывая их поцелуями. Наконец, он запечатлел финальный поцелуй на ее лобке, снова пробудив в ней жаркую волну желания. Пока она думала, стоит ли давать ему волю, он опустил и одернул ей юбку и, нежно усадив ее, взялся за лиф. Но прежде, чем поправить его, он запечатлел на каждом ее соске по нежному поцелую. Она со стоном упала ему на грудь. На секунду прижав ее к себе, он оправил на ней лиф и застегнул молнию. Убирая ее волосы, он положил руку ей на подбородок и, не сдержавшись, снова впился губами в ее рот, уронив ее обратно на кровать. У нее кружилась голова, а тело вновь горело как в огне.

– От тебя невозможно оторваться. – Рафаэль решительно стиснул зубы. – Думал, если между нами будет одежда, мы сможем сделать перерыв хотя бы для знакомства. Но я, кажется, ошибся.

– Меня зовут Элли.

– Элли. – Он нахмурился, словно пробуя ее имя на вкус. Затем покачал головой. – Тебе не идет.

– Почему?

– Как твои родители могли дать столь прекрасному ребенку такое невыразительное имя?

– На самом деле имя у меня довольно пышное. Я просто сократила его, чтобы меня не принимали за героиню средневековой пьесы.

– Что ж, прошу прощения, что возвел на твоих родителей напраслину. Как же тебя зовут?

– Элиана.

– Элиана. – Его взгляд смягчился. – «Бог ответил». – Он был первым, кто знал, что значит ее имя. – Это тебе подходит. – Он запечатлел нежный поцелуй на ее ладони. – Ты, должно быть, стала ответом на их молитвы. Как и на все мои мечты.

Щеки Элианы зарделись.

– Ты еще и поэт? Неужели недостаточно… всего остального? – Она дотронулась до его груди, и он тут же потянулся к ней, но она отдернула пальцы. – Мы еще не познакомились, и если ты опять поцелуешь меня, я…

– Ты опять загоришься.

– Я больше так не могу. Дай мне возможность…

Он аккуратно взял ее за подбородок:

– Я так и думал. Ты скромница.

– Понимаю, это смешно после… после того, как…