Вероника желает воскреснуть

В принципе Алецкая уже наговорила достаточно для того, чтобы быть переданной в заботливые руки психиатров. Недвусмысленно высказала намерение совершить суицид, угрожала Александру убийством (облитые кислотой выживают нечасто) и вообще вела себя неадекватно. Но Алецкую можно понять – настрадалась, извелась вся, и теперь, конечно же, ей не терпится увидеть себя красивой. Вот и истерит. Было бы у нее на душе спокойно, она бы вела себя иначе.

– Вероника Николаевна! – Александр подпустил в голос немного строгости. – Вы отдаете себе отчет в том, что вы говорите? Какой яд? Какая кислота? Давайте подождем пару недель! Если нам с вами что и стоит сейчас обсуждать, так это конкретную дату следующей операции…

– И не подумаю! – фыркнула Вероника.

– Время идет, – напомнил Александр. – Будем тянуть – до конца года не управимся.

– Не терпится сделать еще одну операцию, да? – прищурилась Алецкая. – Содрать с меня еще денежек хочется, да? Я понимаю…

– Вы ничего не понимаете! – перебил Александр, и на этот раз строгости в его голосе было изрядно. – Прежде всего, Вероника Николаевна, я хотел бы обратить ваше внимание на один нюанс. Существует только одна причина, которая может вынудить меня прекратить работу с пациентом, и эта причина – недоверие. Без доверия нет сотрудничества. Если вы считаете, что я хочу содрать с вас побольше денег, а все остальное мне безразлично, то нам лучше разойтись, как говорится, в разные стороны. Я попрошу нашего директора подобрать вам другую кандидатуру или…

– Прекрасный повод для того, чтобы выйти сухим из воды! – Алецкая всплеснула руками и огляделась по сторонам, словно ища чьей-то поддержки. – Замечательно! Переложили с больной головы на здоровую, называется! Не делайте из меня козу отпущения, вот что я вам скажу! Постыдились бы!

– Доверяем – работаем, – стоял на своем Александр, которому весь этот «театр одной актрисы» уже надоел до чертиков. – Не доверяем – не работаем. Я, Вероника Николаевна, довольно терпелив и спокоен, я многое могу понять и на многое способен закрыть глаза, но с теми, кто упрекает меня в профессиональной нечистоплотности, я никаких дел не имею.

– И что же теперь?! – тоном капризной принцессы спросила Алецкая.

– Два варианта, – для наглядности Александр показал собеседнице два пальца, растопыренных буквой «V». – Или вы берете свои слова насчет «содрать денежек» назад, и тогда мы сейчас пройдем в перевязочную, где я осмотрю вас, а потом мы определимся с датой маммопластики[21]. Или вы продолжаете считать меня нечистоплотным стяжателем, и тогда мы идем к Геннадию Валериановичу и просим его подобрать вам нового доктора.

– А вы не допускаете, что я захочу сменить не только доктора, но и клинику?! – Во взгляде Алецкой проступила растерянность.

– Ваша воля, Вероника Николаевна. Поступайте, как считаете нужным.

– А как это воспримет Геннадий Валерианович?

– С пониманием. Он все понимает и воспринимает правильно. Ну, не сложилось у нас с вами, Вероника Николаевна. Ну, не нравлюсь я вам, не доверяете вы мне…

– Я не лично вам не доверяю, а вообще всем врачам!

Заявление было пафосным, но по тону чувствовалось, что Алецкая готова пойти на попятный, только ищет возможность сделать это без особого ущерба для своего самолюбия. Александр, как и подобает врачу, в очередной раз проявил гуманность. Ему очень хотелось «дожать» Алецкую если не до извинений, то хотя бы до признания собственной неправоты (и этого достаточно), но он усилием воли подавил негативные эмоции и предложил:

– Впрочем, есть еще и третий вариант. Давайте забудем все, что мы здесь друг другу наговорили, и начнем сегодняшнее общение с чистого листа. Вы должны были прийти ко мне на прием завтра, а пришли сегодня, потому что вам так было удобнее.

– Да, мне так удобнее… – согласилась Алецкая, не уточняя, что именно удобнее – прийти или забыть высказанное сгоряча. – А дату операции назначайте на ваше усмотрение, мне все равно, лишь бы только не тринадцатого числа.

«Только женщины умеют капитулировать с высоко поднятым флагом, – подумал Александр, глядя на Алецкую. – Только настоящие женщины…»

11. Сюрприз

– Александр Михайлович, загляните ко мне, когда у вас будет минуточка!

Взгляд у бухгалтера Ларисы был многозначительно-серьезным, поэтому Александр нашел минуточку сразу же после ухода пациентки. Опять же – требовалась разрядка, потому что пациентка была непростой и общение с ней сильно утомило. Ничего на первый взгляд особенного – дама шестидесяти трех лет, желающая сделать круговую подтяжку и блефаропластику, но настолько говорливая, так часто перескакивающая с одного на другое, так много желавшая рассказать о себе… Дефицит общения налицо, да еще какой дефицит. Хуже всего то, что, отвлекаясь на посторонние темы, пациентка совершенно забывала об основной, и Александру пришлось четыре раза рассказывать о предстоящей операции «ab ovo»[22]. Было с чего устать.