Вероника желает воскреснуть

Вероника вспоминала девяносто четвертый (господи, как же давно все это было!), и девяносто пятый вспоминала, и девяносто шестой… Да любой год можно было вспомнить. В году – триста шестьдесят пять дней, а в некоторых даже триста шестьдесят шесть, за столько времени какую-нибудь гадость точно сделаешь, хоть одному человеку да подложишь свинью. Такова жизнь. Только два последних года Вероника жила иначе, потому что грустила и пила, пила и грустила. Свиней никому не подкладывала, не было под рукой ни свиней, ни достойных объектов, планов не строила, за место под солнцем не боролась. Только упивалась жалостью к себе самой да регулярно, то есть ежедневно (наедине с собой юлить нечего), напивалась. Где-то когда-то (деталей уже и не вспомнить) Веронике подарили глиняную пивную кружку с надписью: «Кто много пива пьет, тот много спит. Кто спит, тот не грешит. Кто не грешит, тот в рай попадет». Кружка давно разбилась, а надпись запомнилась, запала в душу.

– Я больше никогда! – выкрикнула Вероника. – Никогда, слышите!

Выкрикнула и разрыдалась. Невозможно было не разрыдаться. «Я больше никогда не буду делать зла, – хотела сказать миру Вероника. – Даже самого маленького зла и то не буду делать. Даже если мне очень захочется или будет очень надо, то все равно не стану. Я буду хорошей! Только верните мне мое лицо! То, с которым я родилась! Больше мне ничего не надо».

Ей действительно больше ничего не хотелось. Только бы вернуть потерянное лицо. Только бы стать той прежней Вероникой, уверенной в себе и в своем будущем. Вероникой, которая с нетерпением ждала наступления завтрашнего дня. Вероникой, которая сетовала на то, что время бежит слишком быстро. Вероникой, которая смеялась так звонко, что все оборачивались. Вероникой, у которой вся квартира была в зеркалах.

Потом осталось только два зеркала – в ванной и в спальне. Вынужденная необходимость, потому что если как следует наложить макияж, то можно будет смотреть на себя только с болью, без отвращения. Хоть как-то улучшить, хоть чем-то скрасить… Все понятия относительны, и «ужасно» в том числе. Есть просто ужас, а есть ужас-ужас-ужас.

А потом появилась надежда. Забрезжила где-то внутри, проклюнулась, но не успела распуститься красивым цветком. Почему не успела? Да потому, что Вероника опять попала в руки к коновалу! К шарлатану! Спасибо Виталию Виленовичу за содействие! Нашел, называется, «одного из лучших врачей»! Как бы не так! А есть ли они вообще, эти хорошие врачи?! Есть, наверное, вон из Маши Гарудиной врачи такую красавицу сделали, что глаз не оторвать. Но Маша умная, она нашим коновалам не далась, в Австрии оперировалась. А Вероника как была дурой, так и осталась – доверила лицо и грудь отечественным шарлатанам. Два раза подряд доверила! Господи! Да разве ж у нас могут что-то посложнее аппендицита оперировать?

Вероника была бы очень удивлена и, наверное, так и не поверила бы до конца, если бы узнала, что ее заклятая подруга актриса Мария Гарудина на самом деле оперировалась в Москве у доктора Берга, а про Австрию соврала в интервью, чтобы подчеркнуть свою «крутизну». А то вдруг поклонники и завистники решат, что у Гарудиной нет денег для лечения за границей? Как можно!

«Нет, это уже ни в какие ворота! – злилась Вероника, разглядывая свой нос на следующий день после снятия гипсовой лонгеты. – Точь-в-точь как в прошлый раз!»