Версаль под хохлому

– Очень своевременный вопрос. К сожалению, есть ломбарды, где сквозь пальцы смотрят на того, кто принес ювелирные изделия. Много денег там клиенту не дадут, подросток, сдающий кольцо с бриллиантом, получит не более десяти процентов от его реальной цены. Ему спокойно пояснят: «Мы не берем камни, платим только за золото оправы по весу. И художественная ценность вещи не учитывается. Принесете оригинальнее изделие Фаберже, все равно получите за него, как за простой лом драгметалла. Не хотите отдавать ювелирку по нашим ценам, до свидания». И куда деваться подростку, который спер у мамы или у соседки перстень? В приличное место, где честно оценивают украшения, идти нельзя, там устроят допрос с пристрастием. Колечко переходит к скупщику, а тот, отдав мальчишке копейки, выставляет приобретение за солидную сумму в своем магазине и получает огромную прибыль. Ясное дело, никто в таком месте не зацикливается на паспорте. Принес документ бабушки? Без разницы, главное, есть удостоверение личности. Но Света очень хитра, поэтому обставила дело так, будто в скупку ходил Леня. Не успела ушлая девица порадоваться удачно провернутой сделке, как Ника наконец-то смотрит видеозапись и бежит к мужу с вопросом: «Милый, ты открывал сейф?» Маркелов – человек особенный. Данное слово для него свято, он его держит. Но, с другой стороны, настройщик не может обмануть и сказать супруге: «Нет». Во-первых, его запечатлела камера, а во-вторых, повторяю, Леонид патологически правдив. И он отвечает Нике: «Да, я без твоего согласия брал деньги. Меня об этом попросила Светлана. Но, дорогая, прости, я не имею права рассказать тебе, зачем девочке понадобились средства. Это не моя тайна. Однако поверь, Свету надо сейчас пожалеть и поддержать». С одной стороны, Леонид не солгал, с другой, не нарушил данное слово. Он поступил в своем духе. Ника же, отлично знающая и мужа, и дочь, поняла: Светлана заставила Леню взять деньги. И в доме начинается скандал, Ника звонит Виктору, родители вдвоем налетают на дочь, бедный Маркелов оказывается в центре семейного цунами и узнает от разъяренной супруги и Потемкина массу интересных деталей про Свету. И тут девушка выдает «правду» про часы, рассказывает, что якобы видела отчима в скупке. Леонид впадает в оторопь и категорически отрицает, что бывал в ломбарде. Но Света стоит на своем: «Он лжет, проверьте квитанции, там есть его подпись и данные паспорта!» Но ни мать, ни отец не верят доченьке, поскольку отлично знают, на что она способна, и дело принимает совсем не тот оборот, на который рассчитывала девица. Родители, высказав Светлане все, что о ней думают, принимают решение: с этого дня гайки закручиваются еще сильнее, Светлане запрещается приходить к матери в пентхаус в ее отсутствие. Отношения между Сухановой и дочерью почти разорваны. Но, естественно, все остается внутри семьи, наружу не выплескивается ни капли информации. И что уж совсем неблагоразумно – у Светы не отобрали ключи ни от пентхауса матери, ни от квартиры отца.

– Боже мой... – прошептала Алиса. – Вадик, и ты общался с этой ужасной особой!

– Какой толк отнимать у мерзавки ключи? Она небось давным-давно дубликаты сделала, – скривилась Золотарева. – А кстати, кто вам все это рассказал? Ну, про скандал в семье Сухановой и прочее. Насколько я поняла, никого из участников событий в живых нет.

– А Леонид? – напомнила я. – Егор еще раз отправился в Электрогорск, сообщил Маркелову о смерти Светланы, целый день упрашивал того открыть правду, говорил, что честное слово, данное музыкантом, потеряло свое значение в связи с кончиной девушки.

– Пришлось долго его уговаривать, – подхватил Егор. – К Маркелову нужен особый подход. Не привык хвастаться, но я нашел правильные аргументы, и Леонид Петрович все откровенно рассказал.

Глава 33

Раиса Демьяновна робко подняла руку:

– Можно вопрос? Я лично не знала Леонида Петровича, но у меня сложилось впечатление, что такой человек не способен на убийство.

– Точно! – моментально отреагировала Аня. – Вот поэтому-то я и прибежала сюда. Папа не виноват, его подставили!

Крылова вдруг закрыла лицо руками и через силу выговорила:

– Простите, я очень виновата, нет мне за все прощения.

Катерина Андреевна обняла подругу.

– Ты совершенно ни при чем!

– Нет, Катюша, – прошептала Раиса Демьяновна, – если проследить всю цепь событий, то становится ясно – mea culpa[16]. Если б я тогда взяла с собой Жуленьку в аптеку, девочка бы не погибла, Юля с Колей не отправились бы в детдом за Джулией и...

– Если обратиться к истокам, то вина лежит на Веронике, – сердито сказала я. – Ей не следовало баловаться в молодости всякой дрянью, хлебать абсент, рожать Джулию и бросать ее в роддоме.

– Любую ситуацию, чтобы изжить ее, надо довести до абсурда, – подхватил Егор. – Если бы отец и мать Сухановой не зачали Нику, та не родила бы Джулию.

– Точно! – кивнула Лиза. – Всему виной Адам и Ева.

– Нет, змей, подавший женщине яблоко, – совершенно серьезно возразил Костя.

– Дерево, на котором вырос фрукт! – воскликнул Егор.

Раиса Демьяновна растерянно моргала.