Вершины не спят

Где был, что видел Астемир за это время? Чему он научился? Ведь времени прошло немало — почти полтора года! Много нового случилось в Кабарде. Даже причина, по которой Астемир должен был уйти из Дому и скрываться, теперь исчезла вместе с теми людьми, которых он опасался. Где полковник Клишбиев? Где Аральпов? Гумар еще оставался старшиною, но и с этим человеком происходили диковинные перемены — куда только девались его спесь и властность? Неузнаваемо притих старшина. А если, случалось, еще грубил простому человеку, то потом, как бы спохватившись, старался сделать обиженному что-нибудь приятное. И во взгляде его, прежде начальственно строгом, все что-то высматривающем, теперь за полупьяной поволокой пряталась какая-то растерянность.

Гумар не замедлил прийти в дом Баташева — посмотреть на вернувшегося хозяина и послушать его. На лавках сидело уже немало народу. Были тут и Эльдар, и свояк, дед Баляцо, были и кузнец Бот, и Масхуд. Дед Еруль на этот раз ни о чем не оповещал, а сам развесил уши, стараясь и словечка не упустить из рассказов Астемира. И, может быть, один лишь Давлет, не последний человек в ауле, — один лишь он сразу же выделялся среди доверчивых и восхищенных слушателей самостоятельностью суждений.

Пришел наконец и Муса со своим приятелем Батоко. В дальнем углу с женщинами сидела Диса. Были и другие соседи.

Лю, прижавшись к матери, не сводил круглых и блестящих глаз с человека, на которого таким жадным взглядом смотрела Думасара; старая нана то и дело утирала слезы.

Гумар вошел с традиционным приветствием:

— Салям алейкум, Астемир!

— Здравствуй, здравствуй, — отвечал Астемир, сидевший за столом между самым юным своим другом Эльдаром и самым почтенным по возрасту Баляцо. — Здравствуй, Гумар, будь гостем.

Сильными коленями Астемир сжимал Тембота, гордого этой отцовской лаской.

— Как хранит тебя аллах, бродяга?

— Спасибо за доброе слово. Милость аллаха не оставляет меня.

— Милость аллаха безгранична там, где он заботится о мусульманине… Да распространится это на всех присутствующих!..

— Вон какой щедрый стал Гумар! — с добродушной усмешкой пробасил дед Баляцо. — Прежде он говорил: «Астемир, коли барана, я приду к тебе в гости». Теперь идет в гости и не требует угощения, а сам готов угостить… Не так ли я говорю, старшина?

— Я пришел не тебя слушать, старый дурак! Помолчи… А ты, Астемир, ничего из себя, такой же широкий в плечах, каким был. Лицом свежий. Видно, не голодал. Говори, Астемир, о себе, где был, что видел? Верно ли то, что говорит Давлет: что в русском государстве теперь правят большевики и первый правитель, Ленин, заключил мир с Германией, а солдатам дает в награду землю, как прежде царь давал князьям, а?

— Это все правда, и про царя, и про большевиков, — заверил дед Еруль.

— Да погоди ты, старый болтун, пускай сам Астемир рассказывает.

В таком духе шла оживленная беседа с человеком, который первым мог подробно и внятно рассказать крестьянам, что случилось в мире.

Никто — даже Муса или Давлет — не решался больше отвлекать внимание тех, кто слушал увлекательный рассказ Астемира.

— Город так велик, — рассказывал Астемир, — что по его улицам проложена железная дорога, а дома образуют как бы ущелье. И просто не поверишь, сколько окон в этих до мах. А люди бегут, бегут один за другим, наталкиваются друг на друга и опять разбегаются, словно муравьи у муравейника на краю дороги… А за городом дым из труб идет день и ночь. Трубы поднимаются еще выше домов. Каждая труба сама по себе, как высоченное дерево. Это фабрики…

Астемир рассказывал о своей службе сначала в мусульманском госпитале, потом в русском училище для богатых детей.

— Ах, хотел бы я, чтобы мои дети учились в таком училище, — вздыхал Астемир. — Чего только там не увидишь! Ученики и те одеты в форму с кантами и блестящими пуговицами…

— А где же ты коня держал? — спросил Гумар

— Не было у меня своего коня. К чему? — При этих словах Астемир все же с любовью вспомнил Поха и вздохнул. — Там и подковать коня негде, — как бы себе в оправдание добавил рассказчик. — Верно я говорю, Бот?

— Это он верно говорит, — заметил кузнец Бот, польщенный тем, что рассказчик обратился к нему. — Зачем в городе конь? Там и Жираслан пешком ходил бы.

— А где Жираслан? — заинтересовался Астемир.

— Где-то гуляет.

— Ну, теперь ему раздолье…

— Не знаю, Астемир, — спросил дед Баляцо, — правда ли это, но говорят, что ты ушел из аула потому, что Клишбиев собирался тебя на войну отправить… Так ли?

Кто-кто, а дед Баляцо знал, что это правда. Астемир не ответил ему, а Эльдар, до сих пор помалкивавший, сказал:

— О князьях еще будет время говорить. Послушаем, что расскажет Астемир про русскую революцию. Есть теперь такое слово.

— Ишь ты, — пробурчал Гумар, — глубоко загребает, но верно ли говорит?

Не одному Гумару разговор в доме Астемира пришелся не по душе.