Вершитель

   – Я не понимаю, о чем вы. Это просто … линии и закорючки. У меня дурная привычка чертить их. Я думаю, что немного средства для мытья стекол и бумажная салфетка все исправят…

   – Не врите мне! – в его голосе скользнула новая нота- мне она показалась чернильной, словно морозная полночь. От этой ноты захотелось забраться в какой-нибудь угол и закрыть голову руками, чтобы не слышать ее.

   – Я не вру, - заставила себя остаться на месте, а не кинуться искать ту самую нору, где можно укрыться. – Я даже не понимаю, что именно вас так злит.

   Дагервуд сделал вдох, не мигая глядя на меня.

   – Рик не учил вас … языку?

   – Рик показывал мне, как выходить в сеть, чтобы заказать пиццу, как готовить омлет и как двинуть кулаком в нос тому, кто меня достает, - мрачно сказала я, рассматривая нос господина Дагервуда.

   Линия его плеч, напряженная до предела, расслабилась и в глазах появилась насмешка. Потом он снова посмотрел на стекло и помрачнел. Οтошел к светло- бежевому дивану, рядом с которым стоял на одной ножке стеклянный столик.

   – Допустим, я поверю, что это не Рик, - бросил он. – Но кто? – он положил на стол ручку и листок. – Рисуйте, Виктория.

   – Что рисовать?

   Я неуверенно приблизилась, не желая садиться рядом с ним. Но другого варианта не было, если я хочу разместиться рядом со столиком.

   – Ρисунки, – язвительно бросил он. – Которые вы любите чертить, как вы утверждаете.

   Я подцепила листочек и отошла подальше от Дагервуда, присела на нелепую банкетку без спинки. Но лучше так, чем рядом с мужчиной. Рисовать на коленке было ужасно неудобно, пару раз ручка продырявила листок. Но в целом, я была своим художеством довoльна. Все время, пока я была занята делом, Дагервуд неподвижно сидел на диване и смотрел на меня. Я закончила и протянула ему то, что получилось.

   Несколько секунд он рассматривал, потом поднял взгляд и я вздрогнула. Ночь. Чудовища. Смерть. Именно таким был его взгляд.

   – Что это? - очень спокойно спросил он.

   – Откуда я знаю? – вспыхнула и с трудом заставила себя не пятиться. – Вы просили нарисовать, я нарисовала , как умею. Я художественной школы не заканчивала.

   Дагервуд снова посмотрел на мой листок и мешанину из цветочков, линий, рожиц и ещё каких-то каракуль.

   – Вы издеваетесь?

   – Нет! – я все-таки попятилась. Всего на шаг. - Вы попросили меня что-то нарисовать - я нарисовала!

   – Я сказал нарисовать изначальную руну! – рыкнул Дагервуд, поднимаясь и отшвыривая листок. – Вы решили поиграть в игры, Виктория?

   Я сделала еще один шаг назад. И ещё два. Ужас внутри нарастал, как шторм.

   – Какие игры? Вы сошли с ума, – пробормотала я. Дагервуд не двигался, но во мне почему–то крепла уверенность, что если я побегу – он кинется следом и разорвет мне горло. Как зверь. И поэтому надо стоять не шелохнувшись, и не будить его инстинкты. С чего я решила, что этот мужчина в безупречной белой рубашке и отглаженных брюках побежит за мной- не знаю. Я просто ощущала от него угрозу. Во всем- в расслабленном с виду теле, в ладонях, с загорелыми запястьями и дорогими часами на правом, в глазах, в которые я не хотела смотреть . А вернее - боялась.

   Я отступала, он также медленно приближался. Пока я не уперлась в стену. Кинула затравленный взгляд на дверь. Если рвануть изo всех сил… Сильная рука впечаталась в стену возле моей головы, преграждая мне путь. Сглотнула и заставила себя смотреть в его глаза. Я знала , что нельзя показывать свой страх. Нельзя. Не людям, не хищникам. Только так можно… спастись.

   – Уберите руки, господин Дагервуд, – как можно холоднее произнесла я. – Что вы делаете? Пытаетесь меня запугать? У вас это не получится!

   – Серьезно? Вы так думаете?

   Егo глаза блеcнули льдом.

   – Да! – я задрала повыше нос. – Вы приказали мне нарисовать, я сделал это! И понятию не имею, что такое изначальная руна! Если я изобразила на стекле что-то похожее,то это вышло случайно, ясно вам! В детских каракулях иногда тоже можно увидеть смысл, если вы не знаете!

   Он напряженно смотрел мне в глаза, так что я очень старалась не спасовать и не броситься наутек. А потом убрал ладонь и отступил на шаг. Я выдохнула, не осознавая, что этo все это время с такой силой вжималась в стену, что у меня на спине, наверное, появится синяк.

   – Я могу идти?

   Он медленно кивнул.

   К двери я шла неторопливо, по крайней мере, очень старалась. Хотя уже у створки все-таки не удержалась и обернулась.

   – А что такое рунa на изначальном языке?

   Дагервуд стоял на прежнем месте, прожигая меня взглядом. Я была уверена, что он не ответит.

   – Это древний язык, – к моему удивлению произнес он. – Утраченный.

   – На нем говорят в том тайном месте, где водятся лейды?

   Он покачал головой, не поясняя.

   Я вздохнула, понимая, что большего не уcлышу и отправилась в свою комнату, надеясь, что мне удастся поспать без очередного неожиданно гостя. Но в своей комнате на всякий случай не только подперла дверь стулом и нагромоздила сверху металлических и звенящих предметов. Так что войти незаметно в мою комнату точно не удастся. Никому.