Верум

Мне нужно спрятаться.

Когда я наконец остаюсь в тишине, я буквально стекаю всем телом на сиденье небольшого бархатного диванчика, дышу неровно.

Мне здесь не место.

Мне здесь не место.

– Тебе ведь здесь не место, правда?

Этот спокойный голос словно прочитал мои мысли.

Голос принадлежит чувственной блондинке, которая так мило общалась с Дэром на веранде.

Чуть не подпрыгнув от неожиданности, я поднимаю на нее глаза.

Она отвечает мне прохладным взглядом, но в нем нет неприязни.

– Ты в моем платье.

Мое сердце ударяется о ребра, словно молот. «Это платье было сшито для мисс Эймз, но мы можем придумать для нее что-нибудь другое».

– Эмм, – бормочу я, – извините. Я не подумала об этом.

Она пожимает плечами и поправляет макияж, приблизившись к зеркалу. На ней черное платье, которое идеально подчеркивает ее формы. Ей совсем не нужно то красное, что сейчас на мне. На ней будет прекрасно смотреться все, что бы она ни надела. В этом я уверена.

– Я Эшли, – представляется она, улыбаясь мне в зеркале, – и я тоже ненавижу все это. Знаешь, а я могу тебе помочь.

– Правда?

Она кивает:

– Давай сбежим отсюда? Я покажу тебе, где я прячусь во время этих жутких мероприятий.

Она так дружелюбно мне улыбается, и я думаю о том, что в ненастье любое укрытие не повредит.

Я следую за ней, и мы вместе выходим из бальной залы. Я чувствую взгляд Дэра, провожающий нас.

Когда мы оказываемся на шоссе, она поворачивается лицом ко мне:

– Может, тебе стоило захватить с собой какую-нибудь кофту? Мы можешь замерзнуть и простудиться.

Однако она все равно опускает крышу своего кабриолета, ветер становится совсем холодным, когда мы набираем скорость и мчимся все дальше и дальше от Уитли.

– Куда мы едем? – спрашиваю я ее, постепенно расслабляясь и чувствуя себя лучше.

Она бросает на меня взгляд:

– В одно место, которое ты должна увидеть. Если ты считаешь, что должна быть рядом с Дэром, ты должна знать о нем все.

Я слышу что-то в ее голосе, нечто неприятное, и мне становится страшно: может быть, не стоило выбирать это укрытие?

Она сворачивает на темную дорогу, затем в тихий переулок, и наконец мы останавливаемся на парковке перед зданием, которое уже давно нуждается в реставрации.

– Пошли, – выкрикивает она мне из-за плеча, живо взбегая по лестнице на своих высоких черных каблуках.

Я чувствую себя неуклюжей, следуя за ней, но она даже не думает о том, чтобы замедлить шаг. Надпись на двери гласит: «Психиатрическая лечебница Оакдейла». Увидев ее, я замираю на месте.

– Что это за место? – шепчу я, в то время как она открывает передо мной дверь.

– Тебе нужно увидеть это самой, чтобы поверить, – бормочет она.

Перед нами открыл свой зев длинный коридор, простирающийся дальше, чем видят мои глаза, стены потрескались за много лет, а свет остается очень тусклым, даже когда она нажимает на кнопку выключателя.

Вокруг никого нет, но до меня доносятся стоны, крики, вой.

– Я ничего не понимаю. – Мне кажется, я сама перехожу на вой.

Эшли закатывает глаза:

– Ты серьезно думаешь, что кто-то вроде Дэра не имеет багажа за спиной? Пора бы уже повзрослеть, крошка!

Она толкает все двери, пока мы проходим все дальше и дальше. Но все комнаты пусты. Все до единой.

Но я чувствую, что здесь что-то есть.

Нечто до боли уродливое.

Когда мы останавливаемся в самом конце коридора, Эшли поворачивается ко мне, и на этот раз ее взгляд не на шутку пугает меня. Как я сразу этого не заметила?

– Его мать провела здесь несколько лет, – говорит она мне, словно раскрывая страшную тайну, – впрочем, после того что сделал Дэр, в этом нет ничего удивительного.

По ее взгляду я понимаю, что она знает нечто, от чего мне хочется спрятаться, только бы не видеть это.

Потому что от этих криков меня начинает тошнить.

В своей голове я вижу Дэра, и он еще совсем ребенок.

Он стоит рядом с кроватью, склонившись над двумя спящими людьми.

Что-то сверкает в его руке, словно вспышка в ночи.

И я пытаюсь сказать ему «нет», остановить его, только бы он не двигался.

Но, конечно же, он меня никогда не услышит.

А затем дикий крик и море крови.

Мой дядя лежит в крови, раскинувшись в своей собственной кровати, а кричит темноволосая женщина.

Я вижу прах в усыпальнице, и на камне выгравировано его имя.

Ричард Уильям Саваж II.

Глаза Дэра, огромные и темные.

В них ужас.

В них ужас.

В них ужас.

Я делаю резкий вдох и распахиваю глаза, но моя реальность ничуть не лучше видения.

Я больше не в заброшенной клинике: возможно, я никогда там не была.

Я в маленькой, но хорошо обставленной комнатке.

Эта комната застыла во времени.

Все стены здесь увешаны фотографиями Дэра.

Они разные, на некоторых он только учится ползать, а на других он в младших классах, затем в средней школе и, наконец, в университете. Отовсюду он улыбается мне. Пока он был маленьким, он очень много смеялся и вообще был очень улыбчивым, но шло время.

Все больше и больше ужаса и боли.

Они буквально поселились в его глазах.

А затем.

Внезапно.