Весь Азимов Айзек в одном томе

— Я… кто же я, если не он? – Лицо Фарго, такое знакомое и любимое, исказилось, словно он испытывал невыносимую боль. – Как жестоко с вашей стороны говорить, что я не Фарго! Вы мне не нравитесь…

Олбани отвесила ему звонкую пощечину.

— Где Фарго? Мой Фарго? Ты забрал его тело? Если так, то убирайся вон!

— Не могу. Я пойман… связан…

— Норби, просканируй снова его тело, – попросил Джефф. – Попробуй выяснить, не внедрились ли частицы облака в мозг Фарго, чтобы управлять им.

— Ты не понимаешь, – отозвался робот. – Ни в мозге Фарго, ни в его теле нет чужеродного вещества. С биологической точки зрения это существо и есть Фарго, однако схема излучений его мозга совершенно иная и не совпадает со схемой настоящего Фарго.

— Ты хочешь сказать, что разум Фарго уничтожен? – Олбани вытащила станнер. – Чудовище!

— Я всегда был таким, – глухо произнес лже-Фарго. – Этот биологический индивидуум всегда был таким.

Олбани направила на него станнер.

— Я парализую его, а потом мы попробуем более тщательно просканировать его мозг и, возможно, отыщем Фарго…

— Нет, – сказал Джефф. – Думаю, он говорит правду. Эта копия Фарго никогда не обладала его сознанием, его разумом; в ней есть лишь то, что было заложено Моносом. Я прав?

— Да, ты прав, – лже-Фарго побледнел еще сильнее и тяжело дышал. Он выглядел испуганнным. – Я должен немедленно выйти наружу!

— Если ты попытаешься, я парализую тебя, – предупредила Олбани. – Ты никуда не уйдешь, пока не объяснишь нам, где Фарго.

— Биологический индивидуум, которого вы знали, прекратил свое существование, – ответил двойник, привалившись к стене. – Я должен уйти отсюда.

— Почему? – спросила драконица, прикоснувшись когтистой лапой к его голове. Лже-Фарго взглянул на нее.

— Я хотел испытать… ваши чувства. Вашу индивидуальность. Все вы – робот, человек и драконица – существуете отдельно друг от друга. Индивидуально. Я этого не понимаю. Мне хотелось понять.

— Почему ты так стремишься покинуть корабль?

Слезы брызнули из глаз лже-Фарго.

— Не знаю. Я чувствую себя потерянным и бесполезным… отдельным. Мне страшно. Скажите, я умираю?

— Нет, – ответил Норби. – Сканирование твоего тела показывает, что ты физически здоров, хотя и очень расстроен.

— Все органические существа умирают, – произнес Первый Ментор своим низким голосом. – Фактически, умирают все существа, даже роботы. Даже разумные скопления чужеродной материи, вроде тебя, ибо Монос умрет вместе с гибелью нашей Вселенной.

Лже-Фарго разрыдался. Драконица прижала его к своей чешуйчатой груди.

— Смерть не так уж ужасна, – сказала она. – Я тоже скоро умру и ничего не имею против этого.

— А я не хочу умирать! – в крике звучало отчаяние. – Что такое смерть?

— Завершение пути, – сказала Старейшая. – Тебе же не захочется читать книгу, в которой нет конца, верно?

— Не понимаю. Я всегда существовал, но теперь я отделен от самого себя. У меня появились мысли и ощущения, которых у Моноса никогда не было.

— Когда Монос появился в этой планетной системе? – спросил Джефф.

— Очень давно. На третьей планете было удобно и прохладно. Я… Монос отдыхал. Там не было ощущения времени или воспоминаний, не было личности. Я не осознавал… себя.

— До каких пор? – спросил Джефф, уже зная, каким будет ответ.

— В вашей терминологии это называется «сегодня». Я получил сигналы, странные сообщения, обеспокоившие меня, разбудившие во мне осознание себя и окружающей Вселенной. Тогда я явился сюда, чтобы выяснить, что я такое.

— Это я виноват, – голова Норби почти полностью втянулась в бочонок. – Мне не следовало так усиливать сигнал станции головидения.

— Монос, – в голосе Старейшей Драконицы звучал интерес. – Я не виню тебя за то, что ты перевозбудился, разбуженный голографической трансляцией с праздника в честь дня рождения моей дочери. А после того, как ты в придачу проглотил наш защитный барьер… просто удивительно, что у тебя не случилось несварения желудка!

— Возможно, оно все же произошло, – печально отозвался двойник. – Сейчас я знаю только одно: я умру, если останусь в этом корабле. Я должен выйти наружу и воссоединиться с Моносом. Пожалуйста, сжальтесь надо мной и выпустите меня!

— Почему мы должны жалеть тебя? – сурово спросила Олбани. – Ты не пожалел Фарго, когда уничтожил его.

— Я не знал, что индивидуальный разум имеет значение, до тех пор, пока он не стал частью меня – то есть, Моноса, – мимолетная улыбка, так похожая на улыбку Фарго, скользнула по измученному лицу. – Как ограничена жизнь на этом уровне и как разнообразна индивидуальность смертных сушеств! Однако вы живете с невероятной напряженностью. Я испытываю странное желание остаться на вашем уровне, но знаю, что это невозможно. Мой разум умрет, если я не вернусь. Пожалуйста, Джефф, пойдем со мной! Но только ты один: Монос не доверяет другим органическим существам, и роботам тоже грозит опасность. Разделите свои корабли, и сад будет воссоздан.

— Норби, – сказал Джефф. – Вы с Первым Ментором останетесь на его корабле. Включите защитные экраны и подождите, пока все не закончится.

— Я хочу пойти с тобой!