Весь Беляев Александр в одном томе

— Крутится! — ответил Семка, глядя на змея своими зоркими глазами. — Здорово! А только знаешь, Колька, с трещоткой лучше, антиреснее! Если выше запустить, то и совсем не видно будет твоей вертушки. Ни к чему она! А трещотка слышна, как ни запусти!

Колька промолчал. Он взял нитку из рук Семки и начал отпускать, пока не размотал все «веретено». Потом он привязал нитку к суку сломанной елки и уселся на траву. Семка опустился рядом с ним.

Друзья сидели молча, задрав головы кверху. Было совершенно тихо. Даже паутина начала опускаться на землю. Ни один листок не колыхался.

— Потеха! — задумчиво сказал Колька.

— Какая? — спросил Семка.

— На земле тихо, никакого ветра, а змей стоит высоко, и нитка глянь как натянута. Как струна!

— Отчего это? — спросил Семка.

— Оттого, — ответил Колька, — что там, значит, наверху, где змей, сильный ветер, а тут нет.

— Так разве бывает? — спросил Семка. — Отчего это?

— Не знаю, — откровенно ответил Колька. — Надо будет спросить у учителя.

Некоторое время друзья помолчали. Потом Колька заговорил с неожиданной горячностью:

— Ты только подумай, Семка, что получается! У дедушки Якова мельница стоит как мертвая, а моя вертушка вертится.

Вот бы сделать большую мельницу на большой змейке, тогда хоть круглый год муку мели! Если там в такую тишь ветер, значит, он там никогда не утихает.

— Ска-ажешь тоже! — протянул Семка и насмешливо фыркнул носом. Как ни уважал он своего ученого друга, но мысль о том, чтобы устроить ветряную мельницу на воздушном змее, показалась Семке смешной и невозможной.

Колька обиделся.

— Ты чего фыркаешь? — спросил он. — Если можно сделать маленькую змейку, то почему же нельзя сделать большую? Ты не знаешь, а я в книжке читал, что есть такие змеи, которые человека поднимают.

— Ну как же ты будешь туда мешки хлеба на помол таскать, по лестнице, что ли?

— Можно… — запнулся Колька, — можно сверху веревку спустить и на веревке поднимать.

— А если нитка оборвется и ты полетишь с твоей мельницей и со всеми кулями муки, что тогда?

— Нитка! Большой змей не на нитке надо запускать, а на толстой веревке. И змей будет большой-пребольшой, с овин. Конечно, я не все еще обдумал. Эта мысль только сейчас пришла мне в голову. Но я придумаю. Это можно! И подумай, как хорошо будет. Дедушка Яков постоянно жалуется, что ветра нет. И как нарочно, говорит, как только хлеб для помола привезут, так и пропадет ветер, словно его чертова бабушка проглотила. А тут вверху, шалишь, — всегда ветер будет!

— А двоим человекам можно будет подняться? — спросил Семка. Его недоверие уже было сломлено.

— Очень просто, — ответил Колька. — Только змей надо немного побольше сделать да веревку потолще.

— А ты меня возьмешь полетать по поднебесью? — заискивающе спросил Семка.

— Конечно, возьму! — ответил Колька.

И друзья уже начали мечтать о том, как они будут воздушными мельниками, как оттуда будут смотреть на деревню, ловить прямо руками птиц и встречные облака.

Но их мечты были прерваны хриплым голосом проснувшегося пастуха, старика Андрона, который кричал во всю глотку:

— Семка-а! Куда ты пропал, че-орт? Коровы в овсы залезли!

Семка сразу слетел со своих заоблачных высот и, сопровождаемый лающей Жучкой, бросился загонять коров. А Колька смотал нитки и со змеем в руках отправился домой.

На другой день Колька явился к Семке без змея, опечаленный.

— Ну и попало же мне вчера от мамки! За вихры оттаскала. Зачем, говорит, без спросу нитки взял? Змей в печке сожгла и модель ветряка хотела сжечь. Хорошо, что я успел спрятать. В школу отнес…

Воздушная мельница

С тех пор прошло десять лет. Деревня Буйково вошла в колхоз «Новый путь». Дедушка Яков умер, мать Кольки еще жива. На месте старого ветряка высится красивая железная ажурная башенка ветросилового двигателя ЦАГИ с тремя длинными, узкими крыльями — лопастями. Семка стал Семеном Лучкиным, трактористом колхоза, а Колька в Москве учился на инженера и, говорит, даже за границей побывал. Теперь он уж не Колька, а Николай Иванович Самохин, красный инженер. И вот после долгой разлуки они встретились опять.

Николай Самохин приехал летом и остановился в новой избе своей матери. Она сильно постарела, но еще работала. Сильно обрадовался и взволновался Семен Лучкин, получив от Самохина коротенькую записку с просьбой прийти.

Как-то они встретятся?

А встретились хорошо, просто, по-приятельски. Хоть Самохин и очень изменился и одет был хорошо, по-городскому, но не гордился, не «задавался» и после первых же приветствий сразу приступил к делу.

— Садись, Семен, мне много о чем надо тебе рассказать. Помнишь, как мы мечтали о воздушной мельнице? Я, брат, и сейчас не забыл, как ты насмешливо и недоверчиво фыркнул. Ну да ладно уж, не оправдывайся! Так вот, друг мой, воздушная мельница — больше не мечта. Я выстроил эту мельницу. Она уже идет сюда в разобранном виде. Мы соберем ее и запустим под облака. Я возьму тебя с собой туда, вверх, — я помню свое обещание. Правда, мой воздушный змей маленько непохож на того, который моя мать сожгла в печке. Вот смотри сюда, на этот чертеж.