Весь Эдгар Берроуз в одном томе

Кроме того, чувство юмора и любопытство подталкивали его к тому, чтобы увидеть легендарного Газа.

Белый Старик расположился рядом, под деревом, спасаясь от жарких лучей стоявшего в зените солнца, слегка покачивая хоботом, и фон Хорст подошел к нему, чтобы приласкать на прощание, ибо он в самом деле привязался к своему огромному другу.

— Мне будет не хватать тебя, старина, — сказал он. — Мы много чего с тобой повидали. Удачи тебе! — И он похлопал его по косматому хоботу. Затем повернулся и зашагал прочь, в неизвестность.

Глядя в даль, на дорогу, где горизонт расплывался в мягкой дымке, было трудно представить себе, что всего лишь в каких-нибудь пятистах милях под его ногами, под этим примитивным нетронутым миром, может быть город, задыхающийся от уличного движения и заполненный бесчисленным множеством людей, спешащих по своим делам и живущих спокойной, размеренной жизнью. И если им что и угрожает, то лишь неосторожный водитель или банановая кожура, по небрежности брошенная на тротуаре.

Фон Хорсту было любопытно узнать, что сказали бы его друзья, если бы им довелось увидеть элегантного, утонченного лейтенанта Фридриха Вильгельма Эрика фон Мендельдорфа унд фон Хорста одетым лишь в набедренную повязку, настоящего жителя эпохи плейстоцена. А потом его мысли вернулись к Пеллюсидару и Ла-джа. Он спрашивал себя, почему она его так не любила, и неожиданно вздрогнул от внезапного озарения — ведь он любит ее, он любит эту маленькую дикарку, не подозревавшую о существовании таких вещей, как алфавит и светские манеры. Он пытался отбросить эту мысль, спрятать в подсознании, но она настойчиво возвращалась к нему.

Он брел, погруженный в задумчивость, размышляя о том, что в Пеллюсидаре дороги вели в никуда и что здесь тебе либо везет, либо ты — труп. Он не слышал, что происходило у него за спиной — он думал о Ла-джа из Ло-гара, а за ним кто-то шел, шел тяжелым шагом.

Потом он вдруг вернулся к действительности и вновь обрел бдительность, но было слишком поздно. Кто-то обхватил его вокруг талии и поднял над землей. Уже в воздухе он обернулся и увидел мохнатую морду Белого Старика; тот осторожно опустил человека на широкую шею. К фон Хорсту вновь вернулись надежды на будущее — вот что делала с человеком дружба, даже дружба с бессловесным существом.

— Ну, старина, — воскликнул он, — ты чуть не сорвал с меня набедренную повязку, но я рад тебя видеть!

Тебе тоже стало одиноко, правда? Похоже, и у тебя и у меня не так-то много друзей. Ну, что же, мы будем вместе столько, сколько ты пожелаешь.

Белый Старик нес через опасные преграды человека, к которому чувствовал странную привязанность.

Даже могучий тараг сходил с тропы мамонта, на них не напало ни одно животное, мимо которых они проходили.

Однажды над ними кружил типдар, огромный птеранодон, который мог бы унести взрослого быка. Они шли под тенью двадцатифутовых распростертых крыльев, мамонт — спокойно, а человек — полный тревоги, но тот не бросился в атаку.

Они остановились, чтобы утолить жажду, поесть и выспаться. Поскольку время в этом мире ничего не значило, фон Хорст и не пытался вести ему счет. Он знал только, что они, должно быть, ушли далеко от Джа-ру.

Он часто шел пешком, чтобы размять мускулы, и Белый Старик шагал так близко от него, что его волосатый хобот касался обнаженного тела человека.

Чтобы чем-нибудь заняться, фон Хорст обучил животное нескольким трюкам — поднимать его по команде себе на голову и спускать на землю, становиться на колени и ложиться, идти шагом и рысью, атаковать по сигналу, поднимать и переносить предметы, валить дерево, упершись в него головой.

Белый Старик, казалось, учился с удовольствием и гордился своими успехами. То, что он необыкновенно умен, фон Хорст знал давно, но еще он, несомненно, обладал чувством юмора, и порой фон Хорст готов был поклясться, что мамонт посмеивается над своими собственными шутками. Одна из них состояла в том, чтобы обхватить человека сзади за лодыжку и поднять его в воздух, но он ни разу не уронил и не поранил его, всегда чрезвычайно осторожно опуская на землю. Кроме того, если ему казалось, что фон Хорст слишком долго спит, он наступал на него и притворялся, что собирается раздавить; или же наполнял хобот водой и устраивал ему душ. Человек никогда не знал, что его ждет в следующий раз, но скоро понял, что Белый Старик никогда не причинит ему вреда.

Фон Хорст понятия не имел, сколько они прошли, но предполагал, что это было значительное расстояние, однако они не встретили ни одного поселения и не видели ни одного человеческого существа. Его восхищали обширные необитаемые пространства, целиком отданные в распоряжение диких животных. Таким был когда-то и внешний мир. И это казалось чем-то невероятным.

Он мог только гадать, был ли теперь ближе к Ло-гару, чем раньше. Этот поход часто казался ему безрассудным и безнадежным. Но что еще оставалось делать?