Весь Эркюль Пуаро. Том 2

– Да. Мы подумали, что пропустили их, и перебрали все снова, и вот что, Пуаро: по-моему, украдено довольно-таки много. Часть ни малейшей важности не имеет. Собственно говоря, те, которые я разыскивал, тоже ее не имели… то есть иначе мне бы не позволили оставить их у себя. Но как бы то ни было, а этих писем там не оказалось.

– Естественно, я не хочу быть нескромным, – сказал Пуаро, – но не могли бы вы дать мне хоть какое-нибудь понятие о содержании этих писем?

– Пожалуй, не могу, старина. Скажу только, что некто нынче трубит на всех перекрестках о том, что он делал да что говорил в прежние дни. Но он врет. И эти письма доказывают, какой он лжец! Конечно, публиковать их вряд ли станут. Мы просто пошлем ему парочку копий напомнить, что он тогда на самом деле говорил, и дадим понять, что оригиналы, где все это его рукой написано, хранятся у нас. И не удивлюсь, если… ну, если потом все пойдет немножко по-другому. Понимаете? А впрочем, зачем спрашивать, вам ли не знать, как это делается.

– Вы совершенно правы, сэр Родрик. Мне хорошо известно то, о чем вы говорите. Но ведь и вы понимаете, что помочь отыскать что-то очень трудно, если не знать, что это такое и где может находиться.

– Всему свое время. Во-первых, я хочу знать, кто их украл, потому что, понимаете ли, это важнее всего. В моей маленькой коллекции ведь могут быть совсем уж сверхсекретные документы, вот я и хочу знать, кто к ней подобрался.

– Но самим вам что по этому поводу приходит в голову?

– А по-вашему, должно прийти?

– Ну, ведь наиболее вероятным представляется, что…

– Да-да. Вы хотите, чтобы я назвал мою девочку. Так я убежден в ее непричастности. Она прямо говорит, что не брала их, и я ей верю. Вы понимаете?

– Да, – сказала Пуаро со вздохом, – понимаю.

– Во-первых, она слишком юна. Откуда ей знать, какие документы важны. Она ведь только-только родилась тогда.

– Но ведь кто-нибудь мог ей объяснить? – заметил Пуаро.

– Да-да, справедливо. Но слишком уж это очевидно.

Пуаро снова вздохнул. Продолжать эту тему было бессмысленно: сэр Родрик слишком уж очевидно показал свою небеспристрастность.

– А кто еще имел доступ к ним?

– Эндрю и Мэри. Но не думаю, чтобы Эндрю интересовался чем-либо подобным. И вообще, он всегда был хорошим мальчиком. Очень порядочным. Не то чтобы я знал его очень уж близко. Раза два-три гостил у меня на каникулах с братом, вот, пожалуй, и все. Конечно, бросил свою жену и сбежал в Южную Африку с красивой бабой. Ну, да это с кем угодно может случиться, а уж при такой жене, как Грейс, и подавно. Не то чтобы я и с ней часто виделся. Из тех добродетельных женщин, которые на всех смотрят сверху вниз и занимаются благотворительностью. Но представить Эндрю шпионом никак невозможно. И Мэри тоже. Насколько могу судить, кроме розовых кустов, она ничего не замечает. Конечно, есть садовник. Но ему уже восемьдесят три, и дальше своей деревни он нигде в своей жизни не бывал. И еще две женщины, которые рыскают по дому и гудят пылесосами, но и их в роли шпионов я представить себе не могу. Как видите, это явно кто-то посторонний. Ну, конечно, Мэри носит парик, – несколько неожиданно добавил сэр Родрик. – Я к тому, что вы могли бы подумать, что она шпионка, раз ходит в парике, но дело вовсе не в том. В семнадцать лет она после тяжелой болезни совсем облысела. Каково это молоденькой девушке? Я бы и не догадался, что она носит парик, только один раз она нагнулась над розами, а колючки запутались в волосах, он и съехал набок. Да, большое несчастье для хорошенькой девушки.

– Действительно, я заметил в ее прическе какую-то странность, – вставил Пуаро.

– В любом случае хорошие агенты париков не носят, – сообщил ему сэр Родрик. – Беднягам приходится обращаться к хирургам и делать себе пластические операции. Но кто-то в моих бумагах копался.

– А не могли вы, скажем, положить их куда-то не туда? В другой ящик? Не в ту папку? Когда вы их видели в последний раз?

– Примерно год назад. Помнится, я еще подумал, что их можно положить в основу недурной главы, а эти письма даже перечел. И вот они пропали. Кто-то их похитил.

– Своего племянника Эндрю, его супругу, садовника и горничных вы не подозреваете. Ну а их дочь?

– Норму? Ну, у Нормы в верхнем этаже, я бы сказал, не все в порядке. То есть не исключено, что она клептоманка и крадет чужие вещи, не понимая, что делает, но чтобы она рылась в моих бумагах? Нет.

– В таком случае что вы предполагаете?

– Вы же видели мой дом, были в нем. Туда ведь может зайти кто угодно и уйти, и никто знать ничего не будет. Мы дверей не запираем. И никогда не запирали.

– И свою комнату вы не запираете? Когда, например, уезжаете в Лондон?