Весь Эркюль Пуаро. Том 2

– Конечно! – кивнула леди Уэстхолм. – После ленча я решила немного отдохнуть – утренняя экскурсия была довольно утомительной. Не то чтобы я действительно устала – со мной такое случается редко. Я не знаю, что такое усталость. Когда часто выступаешь перед публикой, на такие вещи не обращаешь внимания… Я просто предложила небольшую сиесту, и мисс Прайс согласилась со мной.

– Да, – вздохнула мисс Прайс. – Я страшно устала. Подъем был очень тяжелым и опасным, хотя и необычайно интересным. Боюсь, я не такая выносливая, как леди Уэстхолм.

– Усталость можно победить, – наставительно произнесла леди Уэстхолм. – Я взяла за правило никогда не поддаваться телесным слабостям.

– Итак, – подытожил Пуаро, – после ленча вы обе пошли в свои палатки?

– Да.

– Миссис Бойнтон тогда сидела у входа в пещеру?

– Ее невестка усадила ее там перед уходом на прогулку.

– Вы обе ее видели?

– Да, – ответила мисс Прайс. – Она сидела прямо напротив нас – только, конечно, повыше.

– Пещеры выходят на выступ скалы, – пояснила леди Уэстхолм, – а несколько палаток стояли как раз под выступом. Там тек ручеек, по другую сторону которого находились шатер и остальные палатки – в том числе моя и мисс Прайс. Ее палатка стояла справа от шатра, а моя – слева. Палатки были обращены лицом к выступу, но, конечно, на некотором расстоянии от него.

– Кажется, около двухсот ярдов.

– Возможно.

– У меня есть план, – сказал Пуаро, – составленный с помощью драгомана Махмуда.

Леди Уэстхолм заметила, что в таком случае план наверняка неверный.

– Этот человек не отличается точностью. Я сверяла его пояснения с Бедекером – несколько раз они оказывались ошибочными.

– Согласно моему плану, – продолжал Пуаро, – пещеру, соседнюю с той, у которой сидела миссис Бойнтон, занимали ее сын Леннокс и его жена. Палатки Реймонда, Кэрол и Джиневры Бойнтон стояли внизу, но правее – почти напротив шатра. Справа от палатки Джиневры Бойнтон находилась палатка доктора Жерара, а еще правее – палатка мисс Кинг. По другую сторону ручья – слева от шатра – находились ваша палатка и палатка мистера Коупа. Палатка мисс Прайс, как вы упомянули, стояла справа от шатра. Это верно?

Леди Уэстхолм неохотно кивнула.

– Благодарю вас. Значит, это мы выяснили. Пожалуйста, продолжайте, леди Уэстхолм.

– Было приблизительно без четверти четыре. Я подошла к палатке мисс Прайс узнать, проснулась ли она и хочет ли пойти на прогулку. Мисс Прайс сидела у входа и читала. Мы договорились выйти через полчаса, когда солнце станет менее жарким. Я вернулась в свою палатку и читала минут двадцать пять, а затем снова пошла к мисс Прайс. Она уже была готова, и мы отправились на прогулку. Казалось, в лагере все спят – никого не было видно, только миссис Бойнтон сидела наверху. Я предложила мисс Прайс спросить ее перед уходом, не нужно ли ей чего-нибудь.

– Да. Очень предупредительно с вашей стороны, – пробормотала мисс Прайс.

– Я считала это своим долгом, – самодовольно заявила леди Уэстхолм.

– А она повела себя так грубо! – воскликнула мисс Прайс.

Пуаро вопросительно посмотрел на них.

– Наша тропинка проходила как раз под выступом, – объяснила леди Уэстхолм, – и я окликнула миссис Бойнтон, сказав, что мы уходим на прогулку, и спросив, не можем ли мы что-нибудь для нее сделать. Но она в ответ только фыркнула, глядя на нас, как на грязь под ногами!

– Так невежливо! – подхватила мисс Прайс.

– Должна признаться, – слегка покраснев, сказала леди Уэстхолм, – что я отпустила не слишком любезное замечание.

– Думаю, учитывая обстоятельства, вы были абсолютно правы, – заявила мисс Прайс.

– Что это было за замечание? – спросил Пуаро.

– Я сказала мисс Прайс, что миссис Бойнтон, возможно, пьяна. Ее поведение вообще было очень странным, и я подумала, что причиной мог быть алкоголь, пристрастие к которому, как мне хорошо известно…

Пуаро ловко увел беседу из алкогольного русла:

– А в тот день ее поведение не показалось вам особенно странным? Скажем, во время ленча?

– Н-нет, – подумав, отозвалась леди Уэстхолм. – По-моему, тогда оно было вполне нормальным – конечно, для таких, как она, американок, – снисходительно добавила леди.

– Она повела себя очень грубо и с тем слугой, – вставила мисс Прайс.

– Когда?

– Незадолго до нашего ухода.

– Ах да, припоминаю. Кажется, он здорово ее разозлил. Конечно, – продолжала леди Уэстхолм, – слуги, не понимающие ни слова по-английски, могут утомить, но во время путешествия надо делать скидку.

– Что это был за слуга? – спросил Пуаро.

– Один из бедуинов, работающих в лагере. Думаю, миссис Бойнтон попросила его что-то принести, а он принес не то. Она страшно рассердилась. Бедняга убежал со всех ног, а она размахивала палкой и кричала ему вслед.

– Что кричала?

– Мы находились слишком далеко, чтобы слышать. По крайней мере, я не разобрала ни слова, а вы, мисс Прайс?

– Я тоже. Кажется, она велела ему принести что-то из палатки младшей дочери, а может быть, рассердилась за то, что он вошел к ней в палатку, – точно не знаю.

– Как он выглядел?

Мисс Прайс неуверенно покачала головой: