Весь Гарднер в одном томе

И конечно, если пули в самом деле попали бы в лежащего на земле человека, как утверждало следствие, они, пройдя сквозь череп, ушли бы в землю под ним и причем неглубоко.

Почему не удалось их обнаружить?

Этот вопрос не давал нам покоя, когда мы начали расследование.

Несколько месяцев проработав над делом, мы выяснили, что следствие даже наняло старателей, которые должны были тщательно промыть на этом месте землю и найти пули.

Они их так и не обнаружили.

Почему?

Потому что их там не было.

Хороший старатель с лотком может найти булавочную головку в квадратном ярде земли. Здесь же предстояло искать две свинцовые пули, о которых было известно, где они вошли в землю, но, несмотря на все промывки, их так и не удалось обнаружить. И могло быть только одно объяснение этой неудаче.

Можно только пожалеть, что судебное следствие не было ознакомлено с этим фактом. Чувствовалось, что и защита не очень задавалась этим вопросом. Этот жизненно важный факт был известен следствию. Тем не менее информация эта осталась неизвестной суду, жюри присяжных и участникам защиты. А ведь этот факт мог бы стать решающим.

Братья помнят, как их разбудили. Они помнят, что услышали голос Бейкера, говорившего скрытым в темноте нападавшим: «Дайте этим сукиным сынам», а затем на них навалились и стали бить. Удары дубинок едва не вышибли из них дух, а когда они стали приходить в себя, увидели, что стоят на месте разгромленной стоянки, а вокруг валяются мертвые тела.

Можно ли верить этой истории?

Что касается Джона Брайта, она, скорее всего, отвечает истине. В случае же с Коком Брайтом она может быть правдой, а может и не быть. Имеются убедительные свидетельства, что оборонявшиеся использовали ружье 30-30 как дубинку, не только сломав приклад, но и оставив заметные следы ударов на лице одного из нападавших.

Использование ружья в качестве дубинки поразило Верховный Суд, который был вынужден пересмотреть это дело, но, я думаю, суду не удалось понять важность этого доказательства.

Почему люди пустили ружье в ход таким образом, если они могли использовать его как смертельное оружие?

Это может быть объяснено только одной причиной: ружье было незаряженным.

В самом ли деле в нем не было патронов?

Если все заряды в самом деле были выпущены из ружья 30-30 и если Бейкер говорил правду, должно было быть шесть выстрелов, но когда полицейские ползали по земле, собирая гильзы, им удалось найти и представить в суд только две гильзы, имевшие отношение к ружью Брайтов, то есть две пустые гильзы.

Более того, когда при свете дня сцена перестрелки была исследована более тщательно, выяснилось, что по крайней мере одна пуля была выпущена с другой стороны и направлена в сторону лагеря братьев Брайт

.

Она проделала отверстие в небольшом деревце, растущем неподалеку от того места, где Брайты раскинули свои спальники, и шрам на коре был достаточно глубок, чтобы четко можно было определить направление, откуда была выпущена пуля.

Это стреляли из кустов с противоположной стороны стоянки, целясь точно в Брайтов, и пуля отклонилась от цели всего лишь на несколько дюймов.

К тому же, если Бейкер рассказывал правду, вся эта история, когда мы принялись распутывать ее, убедительно свидетельствовала, что братья Брайт, по сути, даже не могли бы толком выбраться из своих спальных мешков. Более того, сама мысль, что двое человек, на которых было одно ружье, лежавшее между ними, могут застрелить двух опытных полицейских и их помощника, не дав возможности никому из полицейских произвести хотя бы один выстрел, — сама эта мысль кажется совершенно невероятной.

Конечно, все эти факты были нам совершенно не известны, когда дело Брайтов, образно говоря, свалилось нам на головы.

Артур Дебо Карр, о котором уже упоминалось, чувствовал, что в деле Брайтов не сходятся концы с концами. Он пришел к этому заключению главным образом в силу убедительности, с которой окружной прокурор отказался выдвигать обвинение, и потому, что заявления Бейкера сильно противоречили друг другу.

Бейкер по-прежнему не утруждал себя объяснениями, почему в его показаниях то и дело появляются все новые факты, которые все отчетливее превращали это дело в задуманное хладнокровное убийство.

Например, мы выяснили, что в декабре во время суда Бейкер утверждал, что теперь значительно лучше помнит все происшедшее, чем второго сентября. Как он сам объяснял: «Теперь я успокоился. Тогда я был перепуган прямо до смерти. И теперь я все помню куда лучше, чем тогда».

Во время суда Бейкера снова спросили:

В.: — Теперь вы лучше помните события тридцатого августа, чем в ту ночь, когда вы давали показания?

О.: — Да, сэр, моя память значительно улучшилась.

В.: — Когда именно?

О.: — Ну, теперь-то она уж лучше, чем в ту ночь. Тогда я три ночи не спал.

В.: — В таком случае, отвечая тогда на вопросы, не могли ли вы, по вашему мнению, допустить какие-то ошибки и неточности?