Весь Гарднер в одном томе

Комиссия по помилованиям и условным освобождениям штата Огайо собрала всех своих членов в тюрьме, где они должны были дожидаться результатов испытания.

Спокойный, доброжелательный и симпатичный Макклюр сумел убедить в своей невиновности и тюремного священника, и некоторых представителей администрации. Они были убеждены, что он не врет, а излагает чистую и убедительную правду.

К тому же существовал протокол допроса эксперта по баллистике и неопровержимые факты, что все попытки подвергнуть пули беспристрастному освидетельствованию наглухо перекрывались. Можно предположить, что все, кто участвовал в этой игре в увертки, чувствовали, что превышают свои права, хотя не было следов какого-то организованного противостояния. Но не подлежало сомнению, что в ситуации, когда ставкой была человеческая жизнь, при наличии столь невнятного и двусмысленного показания эксперта мы оказались не в состоянии подвергнуть эти пули всесторонним испытаниям, которые должен был бы проводить опытнейший, известный всей стране эксперт. Нам не удалось добиться, чтобы эти пули оказались в его лаборатории. Разрешение было нами получено, но пуль мы так и не увидели.

Наконец перед нами предстал дружелюбно улыбающийся Макклюр, который сказал, что он с радостью использует эту попытку для «реабилитации», познакомился с Алексом Грегори и уселся в кресло.

На непосвященного человека испытание производит впечатление предельно простой процедуры. Некоторые из вопросов кажутся настолько абсурдными и несущественными, что просто стыдно терять на них время.

Дело же в том, что и ход допроса, в котором несущественные вопросы перемежаются с очень важными, их последовательность продиктованы определенными психологическими законами, которых надо неукоснительно придерживаться.

Ровным монотонным голосом Алекс Грегори зачитывал свой список вопросов.

Макклюр незамедлительно отвечал на них, и по мере того как шло время, графики, говорившие о его потоотделении и давлении крови, начали приобретать весьма выразительный вид.

Испытания не подошли еще к середине, а Алекс Грегори уже знал, что Макклюр — убийца.

Но он продолжал задавать вопросы, повторяя их время от времени. Глядя на иглы самописцев, он безошибочно видел, где Макклюр пытался обмануть его. Грегори менял настройку. Он подходил с другого конца. Он пробовал снова и снова. Снова и снова он получал те же ответы.

Когда все было кончено, Грегори разложил ленты с графиками перед молодым Макклюром. Он показал юноше, как изменение давления крови соответствовало определенным вопросам. Он показал Макклюру, как он пытался скрыть от нас некоторые факты, которые были нам известны, и где его предательские эмоции поведали нам о фактах, которые еще оставались от нас скрыты.

В результате изучения графиков Грегори выяснил, что Макклюр совершил два грабежа и убийство.

Перед лицом столь ошеломительных фактов самоуверенность Макклюра стала покидать его. Обмякнув в кресле, он выдавил из себя признание.

— Вы правы, — сказал он. — Я все это сделал.

Затем Макклюр рассказал нам свою историю. Он признался в грабеже и убийстве, за которые ему был вынесен приговор, и рассказал еще об одном ограблении, на которое указал полиграф. Кроме того, он рассказал, как подделывал чеки и получал по ним деньги.

В результате нам удалось найти объяснение сомнительности баллистической экспертизы.

Макклюр, зная, конечно, из какого оружия было совершено преступление, спокойно отдал полицейскому приобретенный в ломбарде пистолет и признал его своим, отлично понимая, что баллистическая экспертиза докажет несовпадение пуль. Так оно и случилось.

Из признания Макклюра выяснилось, что он собирался покинуть Огайо и перебраться в Детройт. Он должен был определенную сумму денег некоему человеку в Огайо. Макклюр рассказал, что, придя к нему, он сказал о своем намерении уехать в Детройт.

Этот человек отрицательно покачал головой.

— Не прежде, чем ты вернешь мне деньги, — сказал он.

— Но как мне раздобыть их? — спросил Макклюр.

Он признался, что этот человек вручил ему револьвер и объяснил, как можно «раздобыть» деньги.

Лицам, которых мы опрашивали, мы всегда старались четко разъяснить, что мы никоим образом не можем представлять их интересы; что, насколько нам это удается, мы стараемся представлять общественное мнение; что они не могут нам доверять что-то «с глазу на глаз», ибо мы обращаемся непосредственно к американской публике, и мы должны пользоваться ее доверием, и все, рассказанное нам, должно увидеть свет. Заключенные должны помнить, что они не могут говорить с нами столь же доверительно, как с адвокатом.

Наконец Грегори распахнул дверь в помещение, где дожидались результатов члены комиссии.

— Джентльмены, — сказал он, — если вы дадите себе труд войти, я думаю, мистер Макклюр готов сделать заявление, в котором вы так заинтересованы.

Они в самом деле были очень заинтересованы в заявлении Макклюра.