Весь Гарри Гаррисон в одном томе

А вот это уже не по плану. Для таких случаев существует запасной план, и он очень прост: надо сматываться. Клег одновременно попытался завести двигатель и захлопнуть дверцу со стороны пассажира; ни то ни другое не получилось. Раздался чей-то крик, ожил мотор, и Клег ударил по газам. Завизжали покрышки, машина рванулась вперед.

Опоздал! Впереди возникла полицейская машина, он врезался ей в борт.

В руке все еще был револьвер, и Клег открыл огонь по двум полицейским, которые выбирались из автомобиля.

Он успел выстрелить один-единственный раз. А потом дылда в широченном стетсоне очутился снаружи, по ту сторону полицейской машины. Его револьвер плавно поднялся, и пуля вошла Клегу точно в лоб.

Мексиканец лежал на земле и, пока ему бинтовали плечо, по-испански что-то торопливо объяснял патрульному Пересу. С Томми Сэндерсом на руках приблизился патрульный Эббот. Ребенок уже не плакал, а сосал палец.

— Да, это тот самый мальчик, — сказал Эббот. — Подходит под описание, которое по радио передавали. А водителю крышка. Этот-то как?

— Дырка в плече, но высоко, ничего важного не задето.

— И что говорит? Почему в него стреляли?

Патрульный Перес быстро пожал плечами, как может пожать только латиноамериканец:

— Не понимает, думает, парень спятил. Говорит, сел на попутку по эту сторону Рио-Гранде и отлично прокатился, пока водитель не вздумал его пристрелить.

— Ну не бред, а? — удивился Эббот. — Киднеппер хоть успел ему что-нибудь сказать?

— Если и сказал, наш дурачок ничего не понял. Это же «мокрая спина», только что из-за речки. По-английски ни бум-бум. Говорит, в Тамаулипасе кому-то заплатил десять песо и его научили говорить: «Сеньор, вы бы не могли меня подвезти?» — а еще: «Да, сэр». Это чтобы поймать попутку и смыться подальше от границы, пока не застукали.

Лежащий на земле разразился потоком слов. Перес выслушал, сочувственно кивая, и повернулся к Эбботу:

— В общем, ему совершенно невдомек, что произошло и почему его ранили, и хочет он только одного: вернуться в Морелос. С него хватит этих полоумных гринго. Водитель сначала был такой дружелюбный, музыку дал послушать, даже остановился и купил себе и пассажиру поесть. Парня распирало от благодарности, и, когда ребенок расплакался, он захотел помочь. У него за поясом пучок отличного сахарного тростника, и он решил дать штучку мальцу. Полез за пазуху, и тут водитель сделал в нем дырку.

Патрульный Эббот задумчиво почесал в затылке и наконец водрузил на голову широченную шляпу:

— Короче, это просто хрень какая-то. Да и черт с ним. Преступник мертв, и нет никакого смысла теперь гадать, почему он повел себя как последний кретин.

Убийство издателя комиксов

Умирая, Оливер Редмонд навалился грудью на стол, уткнулся лицом в большую бухгалтерскую книгу. Раны на горле не было видно, зато бросалась в глаза кровь. Она была везде: собиралась в лужу на бухгалтерской книге, стекала с нее на бювар, с бювара по торцам выдвижных ящиков на ковер. Стопки комиксов на столе тоже пропитались кровью.

Джонни Сэксон почесал перепачканными в туши пальцами не бритый два дня подбородок и дал картине высокую оценку.

— Какой великолепный конец для старины Олли, — сказал он. — О лучшем он даже мечтать не мог. Сплошная кровища — в точности как на обложках его паршивых комиксов.

Гай Дюма с отвращением взглянул на художника и поправил и без того безупречный узел галстука.

— Сэксон, тебе напомнить, кто рисует всю эту гадость? — Опять устремив взор на труп издателя, он задумчиво добавил: — И кто бы мог подумать, что в старике столько крови.

Джонни скривился:

— Дюма, все твои хохмочки краденые, и эта тоже; хоть бы цитировал правильно. Ты даже фамилию спер у кого-то, скажешь, нет? Кем ты был, пока не стал Дюма?

— Жалкий ты маляр! — вспылил Дюма. — Умел бы рисовать что-нибудь посложнее речевого пузыря, не пахал бы на этого…

Тихий голос лейтенанта Иэна Джонса заставил обоих умолкнуть:

— Джентльмены, прошу вас прекратить этот разговор. Выйдите в приемную и посидите в обществе сержанта, а я, когда буду готов, побеседую с вами.

Сыщик говорил спокойно и вежливо, но тон был непререкаем. Как только ворчащие сотрудники издательства вышли, лейтенант уселся в мягкое кресло.

Ему досталось весьма любопытное дело. Имеется труп, еще не остывший, и двое подозреваемых, один из которых наверняка убийца.

В уме детектив выстраивал в цепочку уже известные ему события. Оливер Редмонд, ныне покойный, заработался допоздна, и у себя в кабинете он был один. И Сэксону, и Дюма, художнику и писателю, выполнявшим основную работу по производству комиксов, он задолжал деньги, и оба очень хотели их получить.