Весь Кир Булычев в одном томе

Еще на рассвете проводник заставил меня покинуть уютную каюту «Гиацинта», который мирно покоился на спящей воде залива. Одевшись тяжело и неудобно, чтобы защитить себя от гадов, таящихся в зарослях, мы отправились в путь, чтобы пересечь Пустошь до жары.

Первые два часа оказались самыми легкими, но я тогда об этом не знал и проклинал стужу, сухие кочки, каменные россыпи и сладкую пыль. По-настоящему трудно стало, когда солнце поднялось повыше и в несколько минут раскалило воздух, разбудив мириады злобных мошек и зубастых змей.

Мы успели спрятаться в тень леса как раз в тот момент, когда закипела кровь в жилах, но это не значило, что в лесу было значительно легче. Там было сумрачно, от болота поднимался пар. Телохранители, высланные нам навстречу Господином Тумана, шумные и бестолковые, подняли зверя, схожего с медведем, и погнали его. Мой проводник боялся, что, оставшись без охраны, мы станем добычей каких-то карликов леса, которые, к счастью, не появились, и я до сих пор не знаю, как они выглядят и что делают со случайными путниками.

Телохранители догнали нас уже на подходе к Городу Тумана. Медведя они не убили, но громко хвастались тем, как могли бы его убить.

Телохранители были вооружены грубо изготовленными пистолетами и замечательно сделанными арбалетами. У городских ворот они подняли страшную стрельбу, будто на город наступала вражеская армия. В ответ городская стража тоже кричала и стреляла. К счастью, никого не убили.

Господин Тумана выехал навстречу мне из своего дома — глинобитного двухэтажного сооружения на берегу грязного пруда. Могучий конь покачивался под неподъемной ношей — сам Господин весил килограммов сто пятьдесят, да и золото, которым он был увешан, как рождественская елка, тянуло не меньше.

При виде меня Господин спрыгнул с коня, и я могу поклясться, что земля дрогнула и с ближних домов посыпалась штукатурка.

— Я счастлив! — сказал Господин. — Я ждал этого момента всю мою жизнь.

Я думал, что он спутал меня с комиссаром, но Господин отлично разбирался в тонкостях галактических отношений.

— Как здоровье драгоценнейшего комиссара? — спросил он, сжимая мою кисть в пухлых горячих ручищах. — Хорошо ли он перенес дальнюю дорогу? Не занемог ли он?

— Комиссар здоров, — ответил я. — Чего желает и вам. Он выслал меня вперед, чтобы по правилам вежливости предупредить о своем приезде. Он просит, чтобы к его приезду не было никаких особенных приготовлений. Комиссар желал бы поселиться в тех же условиях, в каких обитают жители вашего государства.

Господин Тумана огорчился. Он объяснил мне, что всегда подозревал, что завистники и недоброжелатели нашли путь к благородным ушам драгоценного комиссара и нашептали злобные наветы на Государство Тумана.

— Ни в коем случае, — ответил я, поднимаясь по неровным кирпичным ступенькам в дом Господина. — Комиссар всегда и на всех планетах, куда он прилетает для переговоров, просит не предпринимать никаких специальных усилий ради его скромной персоны.

— О нет! — Господин был возмущен. Господин воспринимал мои слова как намек на свою отсталость. Звеня браслетами, Господин заявил, что и он, и его подданные сделают все возможное, чтобы загладить проступок. Глаза его покраснели, на полных щеках образовались малиновые жилки.

Я сказал, что желал бы, приведя себя в порядок с дороги, оговорить с Господином некоторые вопросы, которые подлежат завтрашнему обсуждению. Господин сам проводил меня в апартаменты, выделенные для посланца комиссара. В дверях меня встретила милая девушка, она настойчиво смотрела на меня и щурилась. Я догадался, что она близорука, но не знал, носят ли здесь очки.

— Я никогда еще не видела инопланетян, — сказала она. — У нас так много о вас говорили, и мне было трудно поверить в то, что вы так похожи на людей.

— Это зависит от точки отсчета, — сказал я. — Например, моя мама с самого рождения считала меня человеком, а вас — инопланетянкой.

— Чувство юмора свойственно разумным существам, — неожиданно сообщила мне серьезная девушка. — На вашем месте животное не стало бы шутить.

— А чем вы занимаетесь? — спросил я.

— Сейчас разговариваю с вами.

— Я ни на секунду не ставил под сомнение ваше чувство юмора.

— Я художник. Я исторический художник.

— Вы изучаете старых художников?

— Ах нет! Вам не понять! Я сама — старый художник.

— Потом я пойму? — спросил я.

— Потом вы поймете.

Другая девушка выбежала на лестничную площадку откуда-то из темного коридора.

— Что ты делаешь, Лиина? — пропела она сердито, словно не замечая меня. — Нас ждут.

— Прости, — сказала Лиина.

Она посмотрела на меня, прищурившись более обычного.

— Мне надо идти, — сказала она.

— Когда я вас увижу? — спросил я ее вслед.

Девушки уже убежали. Мне еще долго казалось, что я слышу сухое шуршание материи, схожей с шелком.

Оказалось, что я не заметил, как она была причесана и одета. Видно, она слишком быстро исчезла, я больше слушал, чем смотрел.