Весь Клиффорд Саймак в одном томе

Вещица была около фута длиной и по форме напоминала песочные часы из прозрачного пластика. Узенькая в центре, она расширялась к полым концам. В середину был вставлен небольшой, по-видимому металлический, прут. Один его конец рдел, как раскаленное железо, и когда я поднес ладонь к открытой полости, то почувствовал дуновение горячего воздуха. Другой же конец, белый, был покрыт кристалликами. Я повернул непонятное приспособление.

— Смотри, не вздумай до него дотронуться, — предупредил шериф, — палец примерзнет — видишь, на нем лед.

Я осторожно положил вещицу на стол.

— Как ты думаешь, что это такое? — спросил шериф.

— Откуда мне знать.

Я действительно не имел ни малейшего представления. Физика никогда не была в числе моих любимых предметов, к тому же я давно забыл даже то немногое, что когда-то учил в школе. И все же я готов был голову дать на отсечение, что лежавшая на столе штуковина не могла существовать в природе. Тем не менее вот она перед нами: один конец раскален, другой — холоднее льда.

— А как тебе нравится это? — Шериф взял в руки небольшой треугольник из тонких прутиков металла или пластика. — По-твоему, что это такое?

— Что это такое? Ну просто…

— Просто? Попробуй-ка просунуть в него палец.

В голосе шерифа послышалось настоящее торжество.

Я попытался выполнить его указание, но из этого ничего не вышло. Внутри треугольника была пустота. Во всяком случае, мой палец не встретил никакого препятствия, и все же я не мог продвинуть его ни на миллиметр, словно треугольник был заполнен невидимым и неощутимым, но твердым, как сталь, веществом.

— Разреши-ка взглянуть, в чем там дело, — попросил я.

Шериф охотно передал мне загадочную вещицу. Я поднял ее так, чтобы свет от лампочки проходил через самый центр. Ничего. Я вертел треугольник и так и этак, но не обнаружил даже намека на какую-нибудь прозрачную пластинку. Но всякий раз, когда я пытался просунуть палец в отверстие, что-то его не пускало.

Дело кончилось тем, что я положил треугольник на стол рядом со штуковиной, похожей на песочные часы.

— Хватит или еще показать? — осведомился шериф.

Я мотнул головой:

— Согласен, Чет, я ни черта во всем этом не понимаю, и все-таки это ещё не основание держать Джорджа под замком.

— Он останется здесь, пока я не поговорю с Чарли, — заупрямился шериф.

— Надеюсь, ты понимаешь, что как только откроется суд, я явлюсь сюда с постановлением о его освобождении.

— Знаю, Джон. — Спорить с шерифом было явно бесполезно. — Конечно, ты отличный адвокат, но я просто не могу отпустить Джорджа.

— В таком случае составьте заверенную опись всех вещей, которые вы отобрали у него. Я отсюда не уйду, пока не удостоверюсь, что они заперты в сейф.

— Но…

— Теоретически все это собственность Джорджа.

— Это невозможно, ты же сам знаешь, Джон, что это немыслимо. Ну посуди сам, где он, черт побери, мог достать…

— До тех пор пока вы не докажете, что он украл все эти вещи у какого-то конкретного лица, по закону они принадлежат ему. Человек вовсе не обязан предоставлять доказательства того, где он приобрел свою собственность.

— Ладно, ладно, — согласился шериф, — я составлю опись, вопрос только, как назвать все эти штуковины.

Ну, это была уже его забота.

— А сейчас мне надо обсудить с моим клиентом некоторые вопросы наедине, — сказал я.

Немного поспорив и поворчав, шериф открыл комнату для свидания с арестованными.

— Итак, Джордж, расскажи, что же все-таки с тобой произошло. Я имею в виду все-все. И постарайся по порядку.

Джордж понял, что я не шучу. К тому же он давно убедился, что лгать мне бесполезно: я все равно всегда на чем-нибудь ловил его в таких случаях.

— Ты, конечно, знаешь, что Мирта уехала, — начал он.

— Да.

— И ты знаешь, что, когда ее нет, я позволяю себе немного развлечься, пропустить рюмочку-другую и в конце концов влипаю в какую-нибудь историю. На этот раз я дал себе слово, что не возьму ни капли в рот и обойдусь без всяких там неприятностей. Бедняжке Мирте из-за меня и так уже изрядно досталось, вот я и решил доказать, что вполне могу держаться в рамках приличия. Сижу я вчера вечером в гостиной. В одних носках — ботинки я снял. Включил телевизор, смотрю бейсбол. Знаешь, Джон, если бы «Близнецы» нашли себе стоппера получше, на будущий год у них могли бы быть шансы. Конечно, кроме стоппера, им нужна еще и отбивка поприличнее да пару-тройку левшей не мешало бы…

— Не отвлекайся, — прервал я.

— Да, так вот, сижу я тихо-мирно, смотрю игру. Ну, пиво потихоньку потягиваю — я притащил полдюжины, и у меня как раз пятая бутылка кончалась.

— А мне показалось, что ты дал себе обещание не пить.

— Конечно, Джон, чтоб мне провалиться! Так ведь это же было пиво. Я его могу целый день дуть — и ни в одном глазу…

— Хорошо, продолжай.

— Значит, я и говорю, пью пиво. Шел седьмой период, «Янки» уже двоих провели, и вдруг Мэнтл как…

— Да черт с ней, с игрой! — не выдержал я. — Я хочу знать, что приключилось с тобой. Ведь влип-то ты, а не какой-то Мэнтл.