Весь Мегрэ. Том 1

— Обращаю твое внимание, что я буду тебя допрашивать как должностное лицо и завтра напишу протокол допроса.

Мадам Мегрэ робко улыбнулась, так как слова произвели на нее впечатление.

— Ты видела этого человека сегодня?

— Утром нет, потому что ходила на рынок. А днем он был на своем месте…

— А белокурая служанка?

— И она тоже, как обычно.

— А ты не замечала, чтобы они разговаривали друг с другом?

— Им пришлось бы говорить громко, потому что между ними было расстояние не меньше восьми метров.

— И они так и сидели неподвижно все время?

— Да, только женщина вязала.

— Всегда вязала? Все пятнадцать дней?

— Да…

— В котором часу женщина ушла сегодня?

— Я не знаю, потому что была занята приготовлением крема… Наверное, около пяти, как обычно.

— А судебный врач утверждает, что смерть наступила действительно около пяти часов. Весь вопрос в минутах.

Женщина ушла до или после пяти часов, до или после смерти? И что тебя угораздило делать крем как раз сегодня!.. Если уж берешься шпионить за людьми, так делай это добросовестно!..

— Ты думаешь, что эта женщина…

— Я ничего не думаю! Знаю только, что для расследования располагаю только твоими показаниями, а они небогаты. Ты хоть знаешь, у кого она работает?

— Она всегда возвращается в дом 17-бис.

— А кто живет в этом доме?

— Не знаю… Люди, у которых есть большая американская машина, и шофер по виду иностранец…

— И это все, что тебе известно? Из тебя получился бы отличный полицейский… Большая американская машина и шофер по виду…

Это был небольшой спектакль, который он разыгрывал в моменты затруднений, но его напускной гнев сменился улыбкой.

— Знаешь, старушка, если бы ты не интересовалась прогулками твоего поклонника, сидел бы я сейчас в калоше. Я не хочу сказать, что положение блестящее и расследование пойдет как по маслу, но у меня есть маленькая зацепка…

— Красивая блондинка?

— Да, красивая блондинка, как ты ее называешь. Это наводит меня на мысль…

Он бросился к телефону, разбудил одного из инспекторов, отправил его к дому 17-бис и наказал ему, что, если оттуда выйдет красивая белокурая девушка, ни в коем случае не упускать ее из виду.

— А теперь спать… Утро вечера мудренее.

Он уже засыпал, когда жена отважилась сказать:

— Ты не думаешь, что, возможно, было бы разумно…

— Нет, нет и нет! — закричал он, привставая в постели. — Если у тебя и есть какое-то чутье, это не значит, что ты можешь давать мне советы! Сейчас нужно спать…

Было то время, когда лунный свет серебрил шиферные крыши домов на площади Вогезов и когда четыре фонтана исполняли свою камерную мелодию, причем один из них явно фальшивил.

Дама из Байе

Садитесь, мадемуазель, — сказал Мегрэ, вздохнув и отложив в сторону свою трубку.

Потом взглянул на записку прокурора и прочел: «Семейное дело. Выслушайте все, что скажет Сесиль Ледрю, но в действиях соблюдайте сугубую деликатность».

Дело происходило в Кане, куда Мегрэ приехал, чтобы реорганизовать местную полицию. Он никак не мог привыкнуть к порядкам нормандского города. Ему не хватало свободы действий, которую он ощущал в Париже.

— Я вас слушаю, мадемуазель.

Она была хороша, эта мадемуазель Сесиль, чуть-чуть слишком хороша. Траурное платье поэтично подчеркивало бледность ее лица.

— Ваш возраст?

— Двадцать восемь лет.

— Профессия?

— Я лучше сама все объясню по порядку. Я была сиротой и начала работать, когда мне исполнилось пятнадцать. Сначала служанкой. Я тогда еще носила косички и не умела ни читать, ни писать.

Мегрэ с трудом подавил в себе изумление. Рассказ никак не вязался с утонченной внешностью Ледрю.

— Я нашла работу у мадам Круазье, в Байе. Вы слышали о ней?

— Признаюсь, нет.

Эти провинциалы! Считают, что весь мир должен знать их знакомых.

— Я о ней еще расскажу. Она ко мне очень хорошо относилась. Она уговорила меня учиться, чтобы из меня что-будь вышло. Я жила у нее не как служанка, а как компаньонка. Она просила называть ее тетей Жозефиной.

— Итак, вы живете в Байе у мадам Жозефины Круазье?

Глаза девушки заволоклись слезами.

— Теперь все кончилось, — сказала она, вытирая слезы платком. Тетя Жозефина умерла вчера здесь, в Кане. Поэтому я к вам и пришла. Чтобы рассказать вам об убийстве и…

— Минутку. Вы уверены, что мадам Круазье была убита?

— Я могу в этом поклясться.

— И вы при этом присутствовали?

— Нет.

— Вам кто-то сказал об этом?

— Моя тетя…

— Простите, ваша тетя сказала вам, что она была убита?

— Что вы, инспектор! Я отлично отдаю себе отчет в своих словах. Тетя не раз говорила мне, что если что-нибудь с ней случится в доме на улице Реколле, то я должна немедленно потребовать расследования.

— Подождите минутку. Что значит «дом на улице Реколле»?

— Это дом ее племянника Филиппа Делижара. Тетя

Жозефина приехала на несколько недель в Кан, чтобы вставить зубы. Она впервые в жизни обратилась к врачу на шестьдесят восьмом году. Тетя остановилась у своего племянника, а я осталась в Байе: Филипп меня терпеть не может.

На листке бумаги Мегрэ написал: «Филипп Делижар».

— Сколько ему лет?

— Сорок четыре или сорок пять.

— Чем он занимается?