Весь Мегрэ. Том 1

— Слышишь, Проспер? — торжествующе выкрикнула Жижи из своего угла.

— Завтра утром, если угодно… Вы свободны завтра утром, господин Донж?.. — Но Донж не в силах был ответить. Он вдруг залился слезами. Припав к мощной груди Шарлотты, он плакал, как говорится, в три ручья, а она, немного смущенная, успокаивала его, точно ребенка:

— Ну перестань, перестань, Проспер!.. Мы вместе будем воспитывать его! Научим говорить по-французски… Мы…

Мегрэ, бог весть почему, стал рыться в ящиках своего письменного стола — он вспомнил, что куда-то сунул пакетики, отобранные недавно при обыске. Он нашел их, взял один и нерешительно пожал плечами. Затем, видя, что Жижи того и гляди лишится чувств, прошел мимо нее и сунул ей в руку пакетик:

— Ну, дамы и господа, уже час ночи. Если разрешите…

— «Что он говорит?» — казалось, спрашивал мистер Кларк, впервые столкнувшийся с французской полицией.

На следующее утро стало известно, что чек на двести восемьдесят тысяч франков был предъявлен в брюссельском банке. Предъявителем оказался некий Жамине, по профессии букмекер.

Жамине получил чек авиапочтой и выполнил поручение Рамюэля, под началом которого он, будучи капралом, отбывал в свое время военную службу.

Впрочем, никакие улики и показания не помешали Рамюэлю отрицать свою виновность.

И в конце концов ему повезло: из-за плохого состояния здоровья (он трижды падал в обморок на заключительном заседании суда) смертный приговор ему заменили пожизненной каторгой.

Дом судьи

Глава 1

Жена таможенника

— Пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь, — считал Мегрэ.

Считал он машинально. Это выходило само собой. Голова была пуста, веки налились тяжестью.

— Шестьдесят один, шестьдесят два…

Он выглянул на улицу. Во «Французском кафе» нижняя половина окон была из матового стекла. Сквозь верхнюю виднелись лишь облетевшие деревья на площади, которые сек нескончаемый дождь.

— Восемьдесят три, восемьдесят четыре…

Стоя с кием в руке, он видел свое отражение во всех зеркалах, которыми были отделаны стены кафе.

А хозяин г-н Ле Флем как ни в чем не бывало молча продолжал серию ударов. Переходил от одного края зеленого поля к другому, наклонялся, выпрямлялся, издали провожал шары взглядом.

— Сто двадцать два… Сто двадцать три…

В зале было просторно. У окна сидела с шитьем пожилая служанка. И все. Ни души, кроме них троих. Разве что кот у печки.

А на часах еще только три! И еще только тринадцатое января. Комиссару виден пухлый календарь, висящий позади кассы. И все это продолжается уже три месяца! И…

Он никому не жаловался. Даже г-жа Мегрэ — и та не знает, почему он попал в немилость и получил назначение окружным комиссаром в Люсон. Это изнанка их ремесла, посторонних в это не посвящают.

Г-жа Мегрэ тоже здесь, живет в квартирке, которую они сняли над лавкой торговца роялями. У них уже были стычки с хозяйкой, потому что… Эх, не все ли равно!

— До скольких играем? — осведомился г-н Ле Флем, чтобы знать, не пора ли остановиться.

— До ста пятидесяти.

Мегрэ неторопливо курил трубку. Ого! Сто сорок семь, сто сорок восемь, сто сорок девять, сто пятьдесят! Шары замерли на столе; белые были грязно-желтого цвета, красный — неаппетитно-розового. Кии поставили в пирамиду. Г-н Ле Флем подошел к стойке, накачал себе и Мегрэ по полкружки пива и смахнул пену деревянным ножом.

— Ваше здоровье!

О чем им еще говорить?

— А дождь все идет…

Мегрэ влез в пальто, надвинул на самые глаза шляпу-котелок и через несколько секунд, засунув руки в карманы, уже шагал по улицам городка сквозь сетку дождя.

Вскоре он распахнул дверь полицейского участка, где стены были увешаны официальными объявлениями. Наморщил нос, учуяв бриллиантин, которым пользовался инспектор Межа — этот приторный запах не перебьешь даже десятком выкуренных трубок.

На стуле сидела морщинистая старушка в чепце, перед собой она держала необъятный вандейский зонт, с которого текло. На полу уже образовалась лужа, словно от шкодливого щенка.

— Что еще такое? — проворчал Мегрэ, пройдя за перегородку и нагнувшись к единственному своему инспектору.

— К вам. Желает беседовать исключительно с вами.

— Как это — со мной? По фамилии меня назвала?

— Спросила комиссара Мегрэ.

Старуха уловила, что речь о ней, и с достоинством поджала губы. Прежде чем снять пальто, Мегрэ по привычке порылся в бумагах, дожидавшихся на столе. Обычная текучка: надзор за несколькими поляками, задержанные без удостоверения личности, лица с ограничением места жительства…

— Слушаю вас, сударыня. Сидите, пожалуйста! Но прежде всего, от кого вы слышали мою фамилию?

— От мужа, господин комиссар. Его зовут Жюстен Юло. Вы сразу вспомните его, как только увидите: у него очень запоминающееся лицо! Он был таможенником в Конкарно, а вы приезжали туда по одному делу. Вчера он, как только убедился, что труп еще в комнате, так и сказал мне…

— Виноват! О каком трупе речь?

— О том, что находится дома у господина судьи…