Весь Мегрэ. Том 3

— Почему? Ты совсем не мешаешь…

И, обращаясь к Мегрэ, она объяснила:

— Это Жаннин, она тоже работает на авеню Марсо. Она была так мила, что проводила меня. Садитесь, господин комиссар…

Ему трудно было сказать, чем он, собственно говоря, недоволен. Его немного сердило то, что Жоссе идеализировал эту девчонку, которая совсем не казалась взволнованной, хотя глаза ее слегка покраснели.

— Его арестовали? — спросила она, машинально наводя порядок в комнате.

— Следователь подписал сегодня мандат на арест.

— Как он к этому отнесся?

— Ты бы лучше не мешала говорить комиссару, — посоветовала Жаннин.

Это был неофициальный допрос, и Комелио, конечно, взбесился бы, если бы узнал, что Мегрэ самовольно пришел сюда.

— В котором часу вас поставили в известность об этом трагическом событии?

— Мы как раз собирались выйти из управления, чтобы позавтракать. У одного нашего кладовщика есть транзистор. Он сказал другим о том, что произошло, а Жаннин сообщила мне.

— Вы все-таки пошли завтракать, как обычно?

— А что я могла сделать?

— Ей не хотелось есть, господин комиссар. Мне пришлось подбадривать ее. Она все время принималась плакать.

— Ваш отец все еще в Париже?

— Он уехал сегодня утром в девять часов. Он хотел быть в Фонтенэ сегодня, потому что взял отпуск только на два дня и должен завтра приступить к работе в префектуре.

— Он остановился в гостинице.

— Да. Возле вокзала. Не знаю в какой.

— А вчера вечером он еще долго был здесь?

— Около часа. Он очень устал.

— Жоссе обещал ему развестись со своей супругой и жениться на вас?

Она покраснела, посмотрела на свою подругу, словно спрашивая у нее совета.

— Это Адриен вам сказал?

— Обещал он или нет?

— Они говорили об этом

— И он действительно дал обещание?

— Кажется, да.

— А до этого вы надеялись, что он на вас когда-нибудь женится?

— Я об этом не думала.

— Он говорил с вами о будущем?

— Нет… Не говорил ничего определенного.

— Вы были счастливы?

— Он был очень мил ко мне, очень внимателен.

Мегрэ не решился спросить, любила ли она его, так как боялся еще больше разочароваться.

— Вы думаете, он будет осужден? — спросила Аннет.

— А как вы считаете, это он убил свою жену?

Она покраснела, снова взглянула на подругу, как бы желая посоветоваться с ней.

— Не знаю… Так говорили по радио и в газетах…

— Но ведь вы его хорошо знаете. Считаете ли вы, что он способен убить свою жену?

Вместо того, чтобы ответить прямо, она прошептала:

— Подозревают еще кого-нибудь?

— Ваш отец был с ним резок?

— Папа был грустный, даже подавленный. Он не представлял себе, что со мной это может случиться… Для него я все еще девочка…

— Он угрожал Жоссе?

— Нет. Это не такой человек, чтобы кому-нибудь угрожать. Он только спросил его, что он думает делать дальше, и Адриен сразу же заговорил о разводе.

— Они не ссорились, не кричали друг на друга?

— Конечно, нет. Не знаю, как уж это вышло, но в конце концов мы все трое распили бутылку шампанского. Отец как будто успокоился. Даже глаза у него повеселели, а это с ним редко бывает.

— А после ухода Адриена?

— Мы говорили о моей свадьбе. Отец жалел, что мне нельзя обвенчаться в Фонтенэ в белом платье, потому что многие люди станут болтать.

— Он продолжал пить?

— Допил бутылку, которую мы не закончили до ухода Адриена.

Ее подруга следила за ней, чтобы она не сказала лишнего.

— Вы проводили его до гостиницы?

— Я ему предложила. Он не захотел.

— Вам не показалось, что ваш отец возбужден, что он не такой, каким бывает обычно?

— Нет.

— Ведь, если я не ошибаюсь, он трезвенник. А в Фонтенэ вы видели, чтобы он пил?

— Никогда. Только за едой, немного разбавленного вина. Когда ему приходилось бывать в кафе, чтобы встретиться с кем-нибудь, он заказывал минеральную воду.

— Однако же вчера он выпил перед тем, как пришел сюда и застал вас с Адриеном?

— Подумай, прежде чем отвечать, — посоветовала Жаннин с понимающим видом.

— Что мне сказать?

— Правду, — ответил Мегрэ.

— По-моему, он выпил рюмку-другую, пока ждал меня.

— Вам не показалось, что он с трудом выговаривает слова?

— Язык у него заплетался… Это меня поразило… Но все-таки он понимал, что говорит и что делает…

— А вы не позвонили ему, чтобы узнать, как он добрался?

— Нет. А зачем?

— Он тоже не позвонил вам утром, чтобы попрощаться с вами?

— Нет. Мы никогда друг другу не звонили. Не привыкли. В Фонтенэ у нас дома нет телефона…

Мегрэ предпочел не настаивать.

— Благодарю вас, мадемуазель.

— А он что говорит? — снова забеспокоилась она.

— Жоссе?

— Да.

— Он утверждает, что не убивал своей жены.

— Вы ему верите?

— Трудно сказать.

— Как он выглядит? Ему ничего не нужно? Он не слишком расстроен?

Каждое ее слово было неудачным, слишком бесцветным, не соответствовало тому, что произошло.

— Он сильно подавлен. Он много говорил мне о вас.

— Не просил свидания со мной?

— Это теперь зависит не от меня, а от судебного следователя.

— Ничего не хотел мне передать?

— Он не знал, что я зайду к вам.

— Меня, наверно, вызовут на допрос?

— Вероятно. Это тоже зависит от следователя.

— Мне можно по-прежнему ходить на работу?

— Я не вижу к этому никаких препятствий.