Весь Мегрэ. Том 3

В зале внезапно поднялся шум, все нараставший, как бывает, когда в школе начинается перемена, — едва приглушенный взрыв разнородных, слившихся воедино звуков. Половина присутствовавших покинули свои места; одни, стоя в проходах, энергично жестикулировали, другие, толкаясь, пытались пробраться к большим дверям, которые только что открыли служители, а тем временем жандармы быстро уводили обвиняемого через другую дверь, скрытую в деревянных панелях. За ними с трудом протискивался молодой адвокат Пьер Дюше. Присяжные тоже исчезли, пройдя через заднюю дверь с другой стороны.

Адвокаты в мантиях, преимущественно молодые, и среди них одна адвокатесса, чья фотография могла бы украсить обложку иллюстрированного журнала, столпились у двери, через которую проходили свидетели, с возбуждением обсуждая триста десятую, триста одиннадцатую, триста двенадцатую и последующие статьи уголовно-процессуального кодекса. Некоторые запальчиво утверждали, что судебное расследование ведется неправильно и вслед за ним должна неизбежно последовать кассация.

Какой-то старый адвокат с желтыми зубами, в засаленной мантии, не выпуская изо рта прилипшую к нижней губе незажженную сигарету, ссылался на историю юриспруденции и привел в пример два случая. Первый имел место в Лиможе, в 1885 году, второй — в Пуатье, в 1923. В результате неожиданного свидетельского показания не только заново пришлось произвести расследование, но и весь исход дела принял совсем другой оборот.

Из всего этого Мегрэ, похожий на неподвижную глыбу, видел со своего места только какие-то мелькавшие лица, слышал только обрывки фраз и, едва лишь успел разглядеть в слегка опустевшем зале двоих своих помощников, как был окружен журналистами.

В зале царило такое возбуждение, как в театре на генеральной репетиции после первого акта.

— Что вы думаете о бомбе, которую вы сами только что бросили, господин комиссар?

— О какой бомбе?

Мегрэ тщательно набивал табаком свою трубку. Мучила жажда.

— Вы считаете, что Меран невиновен?

— Я ничего не считаю.

— Вы подозреваете его жену?

— Господа, прошу на меня не сердиться, но, честное слово, мне нечего добавить к тому, что я уже сказал на суде.

В эту минуту к Жинетте Меран, пытавшейся пробраться к выходу, метнулся молодой репортер, и его любопытные собратья, боясь упустить какое-нибудь сенсационное сообщение, оставили комиссара в покое и всей сворой устремились к ним.

Все смотрели на эту движущуюся группу, а тем временем Мегрэ, проскользнув в дверь, через которую проходили свидетели, очутился в коридоре, где некоторые мужчины курили, другие, не знакомые с расположением Дворца правосудия, бродили в поисках туалета.

Комиссар знал, что судебные чиновники совещаются в кабинете председателя, и заметил, как судебный исполнитель проводил туда вызванного ими молодого адвоката Пьера Дюше.

Было около двенадцати. Видимо, председатель Бернери хотел покончить с инцидентом, произошедшим на утреннем заседании, чтобы после полудня продолжать вести дело в установленном порядке, надеясь в тот же день вынести приговор.

Наконец Мегрэ достиг галереи, закурил свою трубку и знаком подозвал Лапуэнта, который стоял, прислонившись к колонне.

Однако не только комиссар решил воспользоваться свободным временем, чтобы выпить пива. Он видел в окно, как, несмотря на дождь, люди, подняв воротники, бегом направлялись к ближайшим кафе…

В буфете Дворца правосудия нетерпеливая толпа, подталкиваемая со всех сторон все прибывающими людьми, мешала адвокатам и их клиентам, которые еще за несколько минут до этого мирно обсуждали свои несложные дела.

— Пивца? — спросил комиссар у Лапуэнта.

— Если удастся, патрон.

Они протиснулись к стойке, натыкаясь на спины и локти. Мегрэ подмигнул официанту, которого знал уже добрых два десятка лет, и спустя несколько минут, через головы людей им передали две кружки пенящегося пива.

— Займись теперь Жинеттой Меран. Постарайся выяснить, где она завтракает, с кем, кто с ней разговаривает, а при случае узнай, кому она звонит по телефону.

Толпа в буфете постепенно схлынула. Все торопились занять свои места, и, когда комиссар вошел в зал, он уже не смог пройти на свое место — ему пришлось остаться возле маленькой двери среди адвокатов.

Присяжные уже сидели на своих местах, обвиняемый с охраной — на скамье подсудимых, а молодой защитник — поблизости от него. С важным видом в зал вошли члены суда и тоже заняли положенные им места, понимая, как и Мегрэ, что атмосфера как-то изменилась.