Весь мир на блюдечке сметаны

— Ладно, чего уж там, — махнул рукой Хреногор. Богатыри, они отходчивые. Если сразу голову не оторвал — простит и забудет. Да и если оторвал, разница невелика.

Прохожих на улице почти не было, люди старались лечь спать пораньше, чтоб хватило сил на завтрашний день. Но иные все же не торопились, у них-то мы и узнавали, где находятся постоялые дворы и трактиры. К сожалению, трактирщик оказался прав — свободных комнат не было нигде, и даже на сеновалах и в конюшнях нам не позволяли остаться. Усталые, мы наконец повалились прямо на землю на заросшем травой пустыре.

Я порядком загрустил. Нет, мы можем, как бродяжки, и на улице переночевать, ничего страшного, ночи теплые, но уж больно хотелось понежиться на кровати, пусть и без мягкой перины, зато с подушкой и одеялом.

Потом я вспомнил, какие клопы бывают на постоялых дворах, и передумал. До той самой минуты, пока память не подсказала, что у меня достаточно мор-травки, чтобы выгнать прочь всех клопов этого города. Кстати, в другой день я непременно получил бы за эту услугу у любого трактирщика неплохую скидку, но сегодня мест не было вообще.

— Видно, придется ночевать на улице, дядька Совран, — прогудел Хреногор. — Или побуянить как следует, тогда в темнице переночуем.

— В канун Дня Серебряного Кота любое преступление карается втрое против обычного, — напомнил я. — А нам еще твою невесту спасать.

Богатырь сразу притих.

— Знаешь что, — меня вдруг осенило. — У меня же печка есть. Чай, на печи-то удобней сидеть, как полагаешь?

Хреногор ответил непонимающим взглядом. Я пошарил в мешке, вытащил печку. Внутри она махонькая, словно игрушечная, а как вытащишь, сразу свой размер набирает. Едва руку отдернуть успел, чуть не покалечился.

Печку топить — это всяк умеет. Дрова у меня тоже нашлись, так что совсем скоро в печную заслонку с шипением и треском бился огонь.

— Почти как дома, — вздохнул Хреногор. — Только крыши нет. Но так даже лучше, можно на звезды смотреть. В городах они тусклые, то ли дело в степи, в дозоре. Но все равно это звезды…

Я с изумлением посмотрел на богатыря. Надо же, даже такому вот дуболому чувство прекрасного не чуждо. Да, я давно понял уже, что Хреногор не так прост, как кажется, и все равно каждый раз удивляюсь.

— Прошу прощения, как это называется? — вопросили откуда-то из темноты.

— Что именно? — уточнил я.

— То, на чем вы сидите, — пояснил голос.

— Печь, — недоуменно ответил Хреногор. — Дядька, ты таких простых вещ…

— А давайте съедим печь? — кровожадно вопросила темнота.

— Ты что, сдур…

В эту пасть свободно пролезла бы пара брачующихся медведей. Если бы у бурых соображения не хватило рвануть прочь, как мы с Хреногором.

— Э, дядька, ты озверел, что ли, совсем? — Витязь беспомощно хватал ртом воздух, выискивая ругательства поматернее. Получалось не очень, давно заметил, ругаться богатыри совсем не умеют. Наверное, тренироваться не на ком, а без этого вершин мастерства не достичь. — А ну положь печь, откуда взял!

— Спасибо, очень вкусно.

— Это демон, — прошептал я непослушными губами. — Самый настоящий демон!

Хреногор тут же ударил булавой. Оружие прошло сквозь демона, будто его и не было. Ну еще бы, плоть демона псевдоматериальна, как и все, что не создавалось Превеликим.

— А что это у вас за сумка такая? — осведомился демон, принюхиваясь. Корявая трехпалая лапа потянулась к дорожной суме.

Всем известно, лишь чистое серебро может остановить демона и причинить ему вред. Но это среди металлов. Зато среди растений таковых хватает. Навскидку — рябина, ясень, осина, ольха, дуб, береза, терновник, омела. Их куда больше, просто именно из этих веточек был сплетен тот браслет, что охватывал мою левую руку. Делался он мной лично, а наговаривала бабушка, и отвар для окаменения тоже она готовила.

Я резко сдернул браслет и оплел им кулак на манер кастета. Демон сразу отдернул лапу, сообразив, с чем имеет дело.

— Злые вы, — пожаловался он. — Кушать хо-о-очется!

И, сгорбившись, зашагал прочь, такой одинокий и несчастный, что мне стало его жаль.

— Верни печь, сволочь! — взвыл Хреногор. Демон не ответил, только ускорил шаг.

— Эй, демон, — позвал я его. — Лови!

И бросил практически бесполезный уже обломок гребешка. А что? Я целый за полдня сооружу, дело-то нехитрое. Вот печь самоходную жаль, не одно солнце пройдет, пока я такую делать научусь. Да и говорящие щуки ныне редкость, а без отвара из оной ничего не получится.

— Как это называется? — Демон ловко поймал гребень и теперь деловито его обнюхивал.

— Сломанный гребень, — ответил Хреногор, смирившийся уже с поеданием печи.

— А давайте съедим сломанный гребень? — предложил демон.

— Ешь, мы не голодные, — ответили мы с богатырем одновременно.

Неведомый демон с хрустом сжевал гребень.

— Вкусно. Спасибо, — сказал он, едва не мурлыча от удовольствия. — Какая необычная кухня! Кто готовил?

— Бабушка моя, — отозвался я.

— Передай ей мою благодарность. Ничего подобного пробовать не доводилось. Вы хорошие люди, сами меня угостили. Могу я что-то сделать для вас?