Весь Роберт Джордан в одном томе

Албанус оттолкнул от себя толстяка, на котором была сейчас лишь простая полотняная рубаха и штаны, заставляя того встать перед ним на колени, лицом уткнувшись в мраморный пол.

— Что скажешь, Варий? – спросил Албанус у своего управляющего. На мрачном лице его читалось негодование и злоба. Нетерпеливо вырвав пергамент из рук слуги, он смял его в кулаке. – Варвар что-нибудь заподозрил? Он принял этого пса за меня? – И Албанус пнул коленопреклоненного слугу. – Он признал тебя за господина, собака? Что он сказал?

— Он ничего не заподозрил, господин, – голос толстяка был полон страха. Он не смел оторвать глаз от пола. – Он только спросил, я ли лорд Албанус, отдал мне пергамент и ушел.

Албанус издал нечленораздельный рык. Словно боги посмеялись над ним! Прислать к нему в дом человека, которого он намеревался умертвить! Если бы под этой крышей с варваром что-то случилось, то на Албануса первым пало бы подозрение... И подумать только, что ему пришлось прятаться в собственном доме! Но ничего не поделаешь, – иначе киммериец мог опознать его. И это в тот самый день, когда он впервые познал настоящий успех... Вельможа воззрился на дрожащего от страха слугу, стоявшего перед ним на коленях.

— Разве ты не мог найти кого-нибудь получше, чтобы представить вместо меня, а, Варий? Чтобы такого слизняка приняли за хозяина дома! Пусть даже какой-то варвар-северянин! Это оскорбление...

— Прошу простить меня, мой господин, – стал униженно кланяться управляющий, пытаясь загладить свою вину. – Времени не хватало, а нужно было найти человека, которому бы подошла твоя одежда.

Албанус негодующе скривился.

— Сожгите все эти вещи. Я больше их не надену. А этого недоумка отошлите прочь на кухню, мне неприятен его вид.

Варий сделал незаметный жест, и толстяк, пятясь, выскользнул из комнаты.

— Что-нибудь еще, мой господин?

— Да, найди этого пьяного болвана-скульптора и срочно отправь в мастерскую. Только сперва приведи его в чувство.

Повелительным жестом Албанус отпустил Вария из комнаты. Тут он вспомнил про послание и взломал печать. Любопытно, что могло понадобиться Гариану?

Любезный лорд Кантаро Албанус!

Мы выражаем тебе свое почтение и призываем тебя предстать перед Троном Дракона, ибо рассчитываем получить от тебя совет по некоторым вопросам, которые трогают нашу душу. Мы уверены, что, любя своего сюзерена и Немедию, ты поспешишь откликнуться на зов.

Гариан, король Немедии.

Если бы король мог заглянуть сейчас в глаза Албануса, то прочел бы в них свой смертный приговор. Вельможа скрючившимися как когти пальцами скомкал пергамент.

— О, да, я поспешу на твой зов, – бормотал он. – Я докажу свою любовь, заковав тебя в цепи. Каленое железо поставит тебя на колени и заставит признать королем меня... Меня, Албануса, владыку Немедии! Как о величайшей милости, ты станешь молить о смерти от моей руки!

Албанус отшвырнул в сторону скомканный лист пергамента и направился в мастерскую. Четыре стражника у дверей почтительно застыли перед ним, но Албанус прошел мимо, не удостоив их даже взглядом.

Посреди комнаты, на круглом каменном постаменте высилась глиняная статуя Гариана. Наконец-то она была закончена. Точнее, почти закончена, с усмешкой сказал себе Албанус. Все части статуи в точности соответствовали оригиналу, – лишь немного больших размеров. Стефано что-то объяснял ему на этот счет, путаясь в словах, – дескать, изваяние может в точности повторять размеры живого человека, либо, внушительности ради, обладать более героическими пропорциями...

Статуя изображала Гариана, идущего вперед, с приоткрытым ртом, словно король на ходу отдавал какие-то приказания. Однако самым ценным в этом изваянии было не просто внешнее сходство с королем. В глину, из которой была сделана статуя, с соблюдением сложнейших магических ритуалов, были подмешаны истолченные в порошок волосы Гариана, обрезки его ногтей, а также пот, кровь и семя. Все это, в соответствии со своими злодейскими замыслами, Албанус достал с помощью Суларии, которая с радостью подчинилась его приказам.

Позади возвышения громоздилась печь для обжига, а перед ней – сложное устройство с рычагами и деревянными полозьями для перемещения статуи. Разумеется, ни то, ни другое Албанус и не собирался использовать, однако дозволил Стефано соорудить печь, чтобы скульптор не заподозрил недоброго.

Взойдя на постамент, вельможа принялся сбрасывать на пол деревянные части устройства. В обычное время Албанус ни за что не взялся бы собственноручно исполнять подобную работу, впрочем, как и любую другую. Но сейчас у него не было иного выбора.