Весь Тайгер Манн

На такой вызов нельзя было не ответить. Я усмехнулся поверх бокала, и не успела она глазом моргнуть, как я рванул ее воздушное одеяние, и оно с легким вздохом упало к ее ногам.

Вей Локка была одной из тех женщин, которым не подходит слово «голая». Она была «обнаженная», ню, прекрасная, соблазнительная ню, с высокой гордой грудью, упругим сводом живота и зовущей, почти эротической волнообразной линией бедер. Агатовый блеск волос подчеркивал смуглую шелковистость кожи.

В центре живота, в углублении пупка, как зловещий глаз, гипнотическим блеском сверкал кроваво-красный рубин, суля страсть и наслаждение.

— Вы сказали, что я тоже из породы тигров. Я — кошка.

Не отводя от нее глаз, я ответил:

— У кошачьих самки не отдаются. Берет самец. Когда захочет.

С дерзкой усмешкой Вей потянулась, словно стараясь дотронуться до потолка, и сказала:

— Вы действительно Тайгер.

На этом игра закончилась, и я направился к бару.

Все представление было продумано заранее. Я допивал второй бокал, когда возвратилась Вей в облегающем платье из зеленой переливающейся ткани, с накидкой из белой норки, небрежно переброшенной через руку. Единственным украшением был небольшой бриллиантовый кулон, отбрасывавший цветные блики на ее шею. Зачесанные на одну сторону волнистые волосы спадали на плечо.

Я подал ей бокал и, тронув пальцем бриллиант, задумчиво сказал:

— А рубин больше впечатляет. Как он там держится?

— Может, узнаете со временем.

— Вы обручены, Вей. Людей убивали и за меньшие провинности.

Она согласно кивнула.

— Возможно, но существуют народы, которым, в отличие от вашего, присуща определенная широта взглядов и иное отношение к таким вещам.

— И ваш — один из них?

— Да, один из них.

— Но Тейш эль-Абин, возможно, считает иначе.

Ее глаза на мгновение расширились, и я успел увидеть в них огненную страсть, воспоминание и раздумье.

— Боюсь, что нет. У Тейша есть свои... странности. — Вей отпила из бокала и поставила его на стойку. — Можете спросить его сами, если хотите. Через несколько минут мы увидимся с ним.

— Я думал...

— По его просьбе. Он хочет встретиться с вами. Они ждут нас в его апартаментах.

— Кто «они»?

— Представители вашего правительства.

Я поставил свой бокал рядом с ее бокалом.

— Это должно быть весьма интересно. Пойдем.

Взяв меня под руку, Вей протянула другую руку. Я подставил ладонь, и она опустила в нее ключ.

— На будущее, — сказала она.

Полицейский в форме был выставлен у лифта и еще двое — перед входом в апартаменты. Один из них — в штатском — распахнул перед нами дверь, а его скромно державшийся рядом напарник, явно присланный из Вашингтона, прикрыл нас сзади, пока мы входили в номер. Он узнал меня и дал это понять кивком. Вей же вела себя так, словно это были гостиничные служащие, единственное назначение которых — угождать высоким гостям.

Видимо, это были особые апартаменты, предназначенные для президентов и королей. Здесь царила атмосфера еще большей роскоши, чем у Вей Локки. И было торжественно-тихо, как на похоронах. Среди примерно двадцати персон в темно-синих и черных костюмах то и дело мелькали белые куртки официантов, впервые чувствовавших себя не в своей тарелке, потому что под плотно облегающими куртками невозможно было пристроить пушки.

В углу, за столом, в удобном мягком кресле уютно устроился Тейш эль-Абин, с длиннющим мундштуком в зубах, но без сигареты. Рядом увлеченно беседовали Хаскелл из Государственного департамента и Сарим Шей.

Остановив официанта, я взял с подноса бокал, а Вей, приветливо улыбаясь, направилась к Тейшу. Тот по-отечески кивнул ей. Вей нежно поцеловала его, сказав что-то, что вызвало у Сарима Шея снисходительный смех. Затем она за руку поздоровалась с гостями.

Тейш что-то произнес, а Вей Локка, обернувшись, указала на меня. Старик посмотрел в мою сторону, приветственно помахал рукой и подозвал меня, щелкнув пальцами.

Царившей здесь до моего появления торжественной тишины как не бывало. Неторопливой беседе словно придали второе дыхание. Все присутствующие вдруг оживились и заговорили разом. И хотя все продолжали сидеть, как сидели, и никто не повернул головы в нашу сторону, внимание всех было приковано к нам. Глаза Хаскелла пылали гневом, и рукопожатие было небрежным. Дело в том, что когда-то давно я перебежал ему дорогу и он до сих пор мне этого не простил.

— Мистер Мэнн, я хотел бы поговорить с вами. Наедине, конечно. — Тейш повел глазами, и этого было достаточно. Вей Локка и Сарим Шей отошли в сторону, а Хаскелл, извинившись, сказал, что, пожалуй, пойдет что-нибудь выпьет.

Возможно, старик меня прощупывал. Не знаю, да и знать не хочу. Я в своей стране, а здесь я сам себе король, и он для меня не более чем заурядный турист. Он глубоко ошибается, если думает, что я собираюсь лизать ему пятки. Пусть так и знает.

— Как делишки, приятель? — приветствовал я его.

— Простите... — удивленно вымолвил Тейш.

— Американская идиома. Означает: «Как поживаете?»

С минуту он размышлял над идиомой, потом сказал:

— Очень выразительно. Не совсем... понятно, но выразительно.

— Ох уж эти янки! За ними нужен глаз да глаз.