Веселье в Тартаре

Пресветлый князь Кайрон Дей Оттара не сводил взгляд с Ильи, человека, которого еще совсем недавно, но пресветлые боги, как же давно, была влюблена его жена Стелла. Несмотря на кажущуюся двусмысленной ситуацию, великий князь не испытывал ни единой негативной эмоции к чужеземцу, в руках которого, волею судьбы была теперь не только судьба его народа, но и жизнь второго существа, за которое он не задумываясь пожертвовал бы жизнью. Его единственной дочери. Маленькой копии Стеллы, нареченной матерью Тиараной. Его дочь, согласно пророчеству Тай- Лы, являлась Ключом, отмыкающим устройство древних, способное спасти их мир от низвержения в глубины океана. Но Ключ может активировать машину лишь по достижению совершеннолетия. Единственный шанс для расы иоланей  – перенести малышку Дорогой Древних в соседний мир, живущий магией, в котором время течет иначе. Беда ведь в том, что чистокровному иоланею, туда дороги нет, вот и приходится надеяться на землянина, выходца с Терры, бывшего… Князь даже не мог назвать его соперником. Скорее человеком, которого когда-то, любила его жена. Молодой гений, который, несмотря ни на что, глубоко импонировал князю.

  Сердце его разрывалось на части, когда он думал о предстоящем расставании, но  понимал, что это единственный шанс спасти если не весь мир, то хотя бы дочь. Даже если у Ильи не выйдет осуществить задуманное, последний представитель их расы - их малышка, полукровка,  все равно останется жить. Пусть и под солнцем мира Тисса, а не Тай-ла. Но его жена, Луноликая княгиня Стелла, еще не очнувшаяся от беспамятства после нелегких родов, будет вне себя от горя, когда поймет, что ее лишили единственного шанса побыть с новорожденной дочерь хоть одно бесценное мгновение.

  - Простите, мой князь, время...

  Гнетущую тишину и безмолвный разговор двух мужчин прервал чарующий женский голос, принадлежавший Топалии Ван Сетен. Князь дернулся, словно от удара. Но графиня была абсолютно права. Каменный переместитель древних излучал зеленоватый призрачный свет, с каждой секундой разгорающиясь все ярче. Нечеловеческим усилием воли он заставил себя передать в руки Топалии крошечный сверток с новорожденной, гримаса нечеловеческой боли маской застыла на красивом лице князя иоланей.