Веселые будни

Наташа не может сдержать хохота, мы все тоже валяемся, даже мамуся весело так, раскатисто хохочет. Но Наташа опять входит в роль, подтягивает губы и обращается к нам:

«Я думаю, здесь и смотреть не стоит, видите, тут дворник тоже уже начал…» - она не договаривает..

- Да, да, конечно, - говорим мы, - не стоит, вон там третий стоит, приличный такой, верно и дача хорошая. Подходим к Петру Ильичу.

«Сдается дача? Можно посмотреть?»

- Можно… иик… можно, а… иик… сколько… иик… вам комнат иик… иик… иик… иик…»

«Нечего сказать, хороши», - говорит Наташа, - «точно все сговорились. Фи, уйдем, может это заразительно, я чувствую, что и мне что-то хочется иик… икать…

Второе, вы поняли - было, pardon, (извините (фр.)) «икать».

Третье - «ура». Ничего особенного: пили на свадьбе за здоровье новобрачных и кричали «ура». Целое - «карикатура» (немного оно безграмотно вышло, мягкий-то знак лишний, ну, да ведь это не русский урок - сойдет).

Нарядили мы все того же Петра Ильича дамой, в белое платье, которое смастерили из всяких покрывал, на голову надели ему такую большую мамочкину шляпу с пером, дали веер в руки, и вот он, приподняв шлейф и приложив руку к сердцу, сперва присел, a потом нежным женским голосом запел:

«Поймешь ли ты души моей волнение…»

Дальше не помню, какие-то мечты, цветы, что-то подобное. Нет, это надо было видеть его! Умирать буду, не забуду!

Много еще шарад представляли, да всех не опишешь. Потом сделали маленькую передышку. Кто пить пошел, кто курить, кто что-нибудь с елки снимал пожевать.

Вдруг через некоторое время появляется Володя, и физиономия y него этакая особенная, сильно жуликоватая, сразу видать, что какую-нибудь штуку устроит:

«Многоуважаемые тети, дяди, папа, кузина, гости и все старшие! Прошу минутного внимания. Сие произведение…»

Дальше я со страху не слышу. Ну, думаю, беда, - на дневник мой наткнулся, верно ключ в столике оставила, вынуть забыла. Руку за воротник - нет, есть, на мне мой ключик; слава Богу! Как гора с плеч. Что же он там откопал?

«Итак», - слышу опять - «выньте носовые платки и прошу внимания».

Вытягивает что-то из кармана… Батюшки! - Сашин роман! В руке y Володи синеет тетрадочка, a Сашины уши сперва краснеют, как кумач, a затем стремглав скрываются вместе со своим обладателем в соседней комнате.

«Любовь Индейца Чхи-Плюнь» - возглашает тем временем Володя. «Роман политический и литературный».

«Было очень жарко и индеец Чхи-Плюнь хотел пить, - a до реки Невы бедняжке далеко было, - от себя вставляет он: - a потому он стал собирать землянику в дремучем лесу, около Сахары, где рычали свирепые Тигры и Ефраты. Тогда он видит, что идет - хватит ли y меня только сил выговорить? - чудной красоты индейка Пампуся. «Пуся, моя Пуся, Милая Пампуся» - опять коверкает Володька - «женись на мне, будешь мадам Чхи-Плюнь!» Хорошо, говорит Пимпампуся, я женюсь на тебе, если ты меня любишь; но если ты меня любишь, о мой Сам-Пью-Чай! То подари мне золотое кольцо, которое было продето в нос нашей царицы Пуль-Пу-Люли. - «Хорошо, говорит Чхи-Плюнь - подарю!» - и он пошел тащить кольцо из носа Пуль-Пу-Люли (до чего, о любовь, ты не доводишь! - опять понес Володя отсебятину, закатив глаза и вздыхая), a индейка раскрыла зонтик, села на блюдо и помчалась на крыльях радости прямо на кухню, где ее, начинив предварительно черносливом, изжарили в свежем масле.

Мир праху твоему, царица души Чхи-Плюнь.

(Продолжение следует).

Хохот был всеобщий, только Саша, стоявший с самого начала чтения красный, как рак вареный, понемножку-понемножку все пятился к двери, пока не нырнул в нее.

«Браво! Браво! Автора! Автора!» - закричал сам же первый Володька, ну, да и мы, грешники, подтянули.

Но автор пропал без остатка. Пошли на розыски, и наконец дядя Коля вытащил его, несчастного, из-под дивана в мамином будуарчике, куда он забился. Хоть и не люблю я его, но он так был сконфужен и имел такой жалкушенский вид, что мне его немножко жаль стало. A Володьке-то от старших влетело за то, что он бедного Сашу переконфузил.

Да уж насмеялись и надурачились мы в тот вечер вволюшку. - Хорошо!

Праздники. - Каток. - Мои успехи.

Вот и оглянуться не успели, как уж праздники и тю-тю, завтра в гимназию иду. Одно знаю, времени мы даром не потеряли и повеселились всласть. Всего подробно не расскажешь - где там, это и за сутки не опишешь; передам только самое интересное.

Занялась я, по выражению Володи, образованием своих ног и это было страшно-страшно весело.