Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе

— Ты только с умом действуй, а уж остальное не твоя забота, помогу я тебе это яблочко укусить, а не сумеешь, как надо, так придётся издали слюнки глотать.

От ворот до самого дома дорожка была посыпана мелкими камешками и обсажена по краям ирисом. Зимнее солнышко озаряло чисто подметённый двор. На пороге дома нас встретила тётка Потинэ Сусанна. Это была маленькая красивая женщина с тонко выщипанными бровями и высокой, словно башня, причёской.

— Пожалуйте, батоно, пожалуйте! — приветствовала она нас так кокетливо и ласково, словно пеклась не о счастье племянницы, а сама замуж собиралась.

От такого обращения и я осмелел. Поздоровался с женщинами за руку, а Потинэ даже несколько приятных слов сказал.

— Девочка, кто тебя вырастил такой красивой?

— Она! — указала Потинэ пальцем на корову, которая мирно грелась во дворе на солнышке. — Правда, правда, с того времени, когда мама меня от груди отняла, я всё только её молоко и пью, — сказала она и звонко рассмеялась, знала, негодница, что смех её очень красит.

Я понял, что у этого ангела жало во рту острое. «Будь осторожней, Караман», — сказал я себе.

— Как поживаешь? — обратилась Сусанна к Кечо как к старому знакомому.

— Поживаю так, как мне и следует… — двусмысленно ответил сват.

— А всё-таки?

— Живу как все, что долго рассказывать.

— Слышала, близнецы у тебя родились, поздравляю.

— Спасибо.

— Ну давай выкладывай, знаю, без дела ты не пришёл бы.

— Друг мой жениться задумал, так вот и пришли мы твой цветочек посмотреть…

— Этот цветочек, Кечо, много пчёл привлекает, мёду только не даёт.

— Ничего, я такую пчёлку привёл, думаю, она не откажется.

— Посмотрим. Дай-то бог! Должна же она в конце концов замуж выйти.

Заметил я, что Потинэ к разговору прислушивается и обратился к ней:

— И чего ты, девочка, притихла, словно перепёлка, скажи что-нибудь, слово вымолви. Нравлюсь я тебе?

Ответа не последовало.

Повеял в это время ветер и раскачал ветки шиповника, растущего у ограды.

— Что же ты, как шиповник, головой качаешь? Да или нет?

Шиповник опять упрямо раскачивается…

Потинэ как-то странно взглянула на меня, губу оттопырила, повернулась к нам спиной и в дом пошла. Мы за нею.

— Что, недотрога, и он тебе не понравился? Парень как картинка, чего ещё надо? — всплеснула руками Сусанна.

Потинэ головой покачала.

— Ну, дорогая, царевич сюда не пожалует, этого ты не жди. Видно и впрямь суждено тебе в девках оставаться.

— Больше б горя у меня не было!

— Может, в монашки постричься решила?

— Лучше богу служить, чем какому-то мужлану с волосатой грудью!

Я тотчас же стал себя поспешно оглядывать, но никакого непорядка не обнаружил, архалук мой был застёгнут наглухо.

— Горькие слова ты говоришь, роза, — сказал я девушке.

— Забыл, что у розы шипы бывают?

— Если розу никто не сорвёт, увянет она и черви её съедят.

— Не твоя это печаль!

— Солнце тучами не скроешь, оно всё равно видно. Полно тебе меня мучиать, не играй со мной, знаешь ведь, что нравишься ты мне.

— Не к чему мне с тобой играть! Не тешь себя надеждой понапрасну, — сказала она и ушла от меня в комнату. Словно гром с неба ясного был для меня её уход.

— Не беспокойся, это она цену себе набивает, — стал меня сват успокаивать. — Женщины это умеют. Сама потом просить будет, — сказал он и послал за окончательным ответом Сусанну.

А когда мы одни остались, Кечо на меня напустился:

— Ты чего это, парень, раскис, выше нос! Первый отказ женщины — не отказ! У всех баб один обычай. Сначала отказом мужчине ответить, если даже душа к нему лежит. Думают, что этим они больше мужчину распаляют, а это и вправду так. Легко завоёванная женщина быстро перестаёт нравиться. Ей-богу, так это!

— Эх, ничего у нас не получится, насильно куска и собака не съест…

— Ежели голодна, ещё как съест! А ты тоже пошевелись, улыбнись, попроси, подсласти слово. Женщины частенько красивый язык красивым глазам предпочитают и красивому сердцу… А у тебя язык, слава богу… Уж я-то женщин знаю, послушай меня, хоть разок по-моему сделай.

— Не толкай меня туда, не могу я.

— Ну тогда сиди. Ты что же думаешь, жареный Цыплёнок сам собою в рот к тебе залетит?

Вышла Сусанна, плечи у неё опущены.

— Что, не хочет?

Сусанна так затрясла головой, что башня из волос её чуть не развалилась.

— Почему же?

— Не скажет она ни за что, почему.

— Не очень ты, видимо, старалась. Мало жених хвалила.

— Хвалила, и ещё как! За это она мне чуть глаза не выцарапала. Если, говорит, тебе он так нравится, сама за него и выходи, — сказав это, Сусанна на меня так посмотрела, словно и впрямь за меня замуж собралась. — Будь я молодой, не забраковала бы тебя. Проклятая старость! Ну да ты не горюй, малыш. Потинэ из тех, что любить не умеет. А уж если в семье любви нет, какая это семья! Быстро она разобьётся. Какой нынче народ пошёл, не то что мы были. Мы и любовь большую знали и ненависть! А теперь что? Какие люди нынче рождаются? Вот к примеру племянница моя. Такого парня забраковала. Эх, где моя молодость…

Очень я понравился Сусанне, но что с того?

Лучше бы мне совсем не видать этой гордячки Потинэ…

* * *

Когда вернули мы Сеиту его коней, Кечо сказал мне: