Весёлый Роман

— Нам на здоров'я, а ворогам на безголов'я. [21]— Дядя Миша опрокинул рюмку, поморщился и стал закусывать салом.

— Хто п'є, той кривиться, а кому не дають, той дивиться, [22]— заметила мама.

— Доки неба дійдемо, ще по едній шарпнемо, — не остался в долгу дядя. — Выпейте, Галя, и вы до дна, бо на дні молоді дні. [23]

— Чоловік проп'є вола, то це його слава, а жінці й помело не вільно, [24]— сказала мама.

— Что там с этой подводной лодкой? — спросил батя.

— С какой?

— Атомной. Американской.

— Затонула. Со всем экипажем.

— Это мне известно. А по какой причине?

— Не знаю. Думаю, слишком глубоко забрались. Давление. Металл не выдержал. А может и так быть, что слишком уверенно себя почувствовали. Забыли, где находятся. А море этого не любит.

— У нас не может быть такого случая?

— Пока бог миловал. Но, как говорится, бог помогає перевізникові, але мусить гребти, [25]

Мама принесла здоровенную миску вареников и блюдо с горячими пирогами, накрытыми вышитым полотенцем. Приступая к вареникам, дядя заметил:

— Як молодим був, то сорок вареників з'їдав, а тепер хамелю хамелю й насилу п'ятдесят умелю. [26]

А мама в ответ:

— Ужте, їжте, на живіт не вважайте, аби шкура видержала. [27]

— Хай бісове черево трісне, аби дар божий не пропадав [28]— ответил дядя.

Виля часто повторяет: «Есть много в этом мире, друг Горацио, что вашей философии не снилось». Не знаю, как насчет другого, а таких вареников не снилось никакой философии. Такие они вкусные, что действительно невозможно остановиться.

Справившись с варениками, дядя провозгласил:

— Де ви, пироги? Тут є ваші вороги. [29]

Мама подвинула пироги, масло, сметану и тут же добавила:

— Гріх то неспасений — істи пиріг немащений. [30]

Я вспомнил, как французы, которые когда-то побывали у нас в гостях, никак не могли понять, почему к пирогам, кроме масла, нужна еще и сметана. «Уж что-нибудь одно, — говорили они. — Слишком жирно и слишком сытно. После такого обеда на баррикады не пойдешь». — «Когда соберетесь на баррикады, — ответил им батя, — мы угостим вас нашим саломуром. Есть у нас и такая еда». Саломур — это такой соус из уксуса, толченого чеснока, перца и соли. С ним едят вареную рыбу.

Отодвигая пироги, дядя сказал:

— Оце наївся, як дурень на хрестинах. [31]

— Як багато родичів, то або сім раз пообідав, або ні разу не їв, [32]— отозвалась мама.

А о чем они с мамой говорили, я так и не знаю. По-моему, что-то семейное. Дочка у дяди, моя двоюродная, сестра, как-то неудачно вышла замуж. Что-то не ладилось у нее там с мужем. Не о разводе ли шла речь, потому что мама сказала некстати: «Малі діти деруть запаску, а великі — серце», [33]

а дядя ответил: «Прожили, як у ступі стовкли: ні смаку, ні знаку». [34]Еще одна разбитая любовь.

«Женщина! Если ты когда-нибудь встретишься с богом, спроси у него, любил ли тебя кто-нибудь сильнее, чем я».

Когда-то мне казалось, что именно так, как пелось в этой парагвайской песне с ее любовью, как море, я любил Веру. Женщину, которая предала своего мужа, изо дня в день лгала ему и приучила к этому и меня. Но ведь все могло быть наоборот. Могло ведь случиться и так, что я был бы ее мужем, а Виктор — любовником. И тогда бы она обманывала меня. Как Лена. Ложь, ложь и ложь.

Я выглянул в окно, посмотрел на дерево перед нашим домом. Я считал, что это клен. Тот самый, который поет в бандурах. Но это — неклен.

Если бы встретить девушку, на которую можно во всем положиться. Но как ее найти?.. Я уже ожегся. И все-таки где-то ведь живет такая девушка. Только я не знаю, как ее зовут.

Прежде всего нужно было вернуть деньги Мише. И не так мало — шестьдесят рублей. Миша охотно одалживал деньги, но любил, чтобы их ему возвращали точно в срок. День в день. Минута в минуту.

В общем, эта командировка в Харьков была очень своевременной. Я решил, что, если получу хоть сотню аванса под командировку, все будет в порядке. Однако мне выписали командировку всего на десять дней, и бухгалтерия выдала аванс шестьдесят рублей из расчета по два шестьдесят суточные, по рублю — квартирные и на проезд остальные. Авансы на командировку главный бухгалтер всегда подписывал неохотно, сам придирчиво прикидывал на счетах и денег давал в обрез.

Я зашел в парикмахерскую. Миша увидел меня в зеркале, помахал в знак привета бритвой и, не оглядываясь, заметил:

— Точность — вежливость королей.

Он обдал облаком одеколона длинноволосого паренька с прыщавым лицом, помахал на него салфеткой, как секундант в перерыве между раундами обмахивает своего боксера, и обратился ко мне:

— Ваша очередь.

Я сел в кресло.

— Подстричь?

— Подровнять.

Миша накрыл меня прозрачным фартуком и замахал надо мной бритвой. Он при стрижке пользуется бритвой вместо ножниц. Высший парикмахерский шик. Давно я у него стригусь и все равно каждый раз поеживаюсь — не отхватил бы он мне ухо.

— Есть новый анекдот. Про автомобилистов-частников. Сначала под машину залез водитель, потом пассажирка, которая тоже понимала в автоделе…

Он рассказал свой несмешной анекдот — это у него профессиональное, — подбрил у меня за ушами и спросил: