Весенная пора

Тогда Никиту снабдили биноклем и направили вверх по течению верст на пять. Не проехал он по усыпанному мелкой галькой берегу и трех верст, как далеко на реке показалась желтая точка.

В стеклах бинокля замахала веслами глубоко погруженная в воду новая лодка, в которой сидело много людей. Это были они! Никита повернул коня и поскакал обратно.

Отряд, двигаясь по обоим берегам, переместился немного наверх и залег.

Томительно медленно приближалась лодка, похожая на ползущее по зеркалу желтое насекомое. Концы его лапок поблескивали на солнце, и само оно постепенно увеличивалось, становилось все заметнее и отчетливее. И вот уже стали ясно различимы, ровные взмахи шести весел, можно было даже сосчитать сидевших в кунгасе людей. Теперь лодка приближалась гораздо быстрее. Стало слышно, как переговариваются там люди. На корме виднелись покрытые белым брезентом грузы. Кто-то вычерпывал из кунгаса воду и выливал ее за борт.

Когда расстояние сократилось до сотни саженей, Сюбялиров подбежал к воде и замахал руками:

— Э-э! Плывите сюда!

Из-за беспорядочно нагроможденных валунов встали бойцы.

На миг в лодке все замерло. Весла недоуменно повисли в воздухе. Потом они расслабленно и недружно опустились на воду, а люди задвигались, завозились, забормотали.

— У нас нету места! — крикнул, наконец, Лука, хрипло откашлявшись. — И так течь большая, совсем замучились. Чей отряд?

— Отряд Красной Армии! Плывите сюда…

— Брось дурацкие шутки! — На носу стоял теперь дородный человек. Резким движением руки он откинул с лица накомарник. — Спрашивает начальник Чаранского штаба Николай Иванович Сыгаев. Чей отряд?

— Говорят, Сюбялиров! Давай к берегу, пока говорим мы, а не пулеметы…

Люди на кунгасе заметались, оттуда донесся полный отчаяния женский крик.

А течение делало свое дело, и лодка неудержимо приближалась.

Раздалась зычная команда Бурова, и быстро затрещал ручной пулемет. Захлопали выстрелы и с противоположного берега. Лодка завертелась на месте в треугольнике скрещенных впереди следов от пуль, рябью прочертивших стальную гладь реки.

— К какому берегу плыть? — дрожащим голосом крикнул Лука.

— Сюда! Сюда!

Два весла из разных рядов беспорядочно и суетливо хлопали по воде, пока лодка, коротко хрюкнув, не уткнулась носом в прибрежную гальку.

— Пожалуйте, господа начальники штабов! — любезно произнес Степан Буров и приглашающим жестом широко взмахнул рукой, указывая на вершины крутых гор.

Споткнувшись о камень, вышел из лодки Никуша Сыгаев с поднятыми руками. За ним, будто передразнивая его, последовал Лука Веселов. Беспокойно озираясь по сторонам, выскочили на берег дрожащие Вася Сыгаев и Петя Судов. С трудом подняв на руки полумертвую от ужаса Анфису и балансируя на ходу, перешагнул через борт Давыд. Он положил свою ношу на землю, беззаботно огляделся, шмыгнул носом и быстрым движением рук подтянул штаны. Выбивая дробь зубами, вышел Павел Семенов, а за ним полуживой от страха вылез Роман Егоров. С какого-то тюка поднималась и вновь падала молодая краснолицая женщина.

— Никифор, вынеси ее! — приказал Сыгаев.

— Выноси сам! — огрызнулся молодой батрак. — Хватит! Видно, навоевались мы, один — начальником, другой — солдатом… вот только не знаю, чьей армии.

Никуша вспыхнул, свирепо повел глазами, но, встретившись с насмешливым взглядом Бурова, смущенно опустил голову и тихо спросил:

— Можно мне ее… жену свою… мою?..

— Пожалуйста!

Никуша вернулся в лодку и, поддерживая жену сзади за оба локтя, осторожно вывел на берег.

— Сестренка! — неожиданно громко воскликнул Лука, протягивая руки к подходившей Майыс.

Она приблизилась к нему, остановилась и вдруг коротко и быстро взмахнула рукой. Реку огласила звонкая пощечина.

— Отдай мне Эрдэлира! — страшным голосом закричала Майыс в наступившей тишине.

Она прокричала эти слова с такой силой, что где-то в горах несколькими перекатами громко отозвалось эхо.

— Отдай мне Эрдэлира!.. — повторила Майыс, потрясая руками над съежившимся., державшимся за щеку Лукой Губастым, бывшим начальником Талбинского штаба.

У кунгаса оставили часовых, а весь отряд Бурова вместе с пленными вернулся в Талбу. На холме у дороги всадники увидели уже обновленную, огороженную частоколом и чистенько прибранную могилу Эрдэлира с трепетавшим на столбике красным флажком.

Луку и Никушу отправили в город, а Романа, Павла и других, крепко припугнув, отпустили по домам.

Посреди поляны все еще бурлила многолюдная толпа. В центре широкого круга взявшихся за руки людей стоял Афанас Матвеев и пел:

Великий Ленин, вождь любимый,Нам свободу подарил.Над землей развеял тучи,Светом счастья озарил.

Песню громко подхватывал хор и, неслась она, эта песня, далеко-далеко, своими простыми, немудреными словами возвещая людям мир и труд.

ОХВОСТЬЕ