ВЕСЕННЯЯ ЛОВУШКА

– Я бы с такой внешностью, как у тебя, зацепила бы клиента побогаче, да замуж за него выскочила, – усмехнулась Марина. – Благо, при нашей профессии есть возможность оценить его достаток.

– Я замужем, – буркнула Василиса.

– Ну и зря, – хихикнула пьяная Марина. – А если серьезно, то скромнее тебе надо быть. Замаскируй свою красоту, свою молодость, свою энергию. Деловая стрижка. Туфли, а не кроссовки. Они совсем не добавляют тебе солидности, – Марина с пьяной многозначительностью подняла палец. – И обязательно очки в толстой оправе. Ты должна спрятать свои глазищи.

– Разве дело только во внешности?

– В твоем случае – да. Сама слышала, как Головину жаловались клиенты на тебя. Некоторые их них думают, особенно женщины, что ты слишком молода и неопытна, чтобы по достоинству оценить их заинтересованность в нашей компании. Зависть – страшная вещь.

Спустя полгода, приняв совет, Василиса Андреевна была уже заместителем начальника отдела. Лев Геннадьевич со словами: "Думаю, ты лучшее, что есть в этом отделе", неожиданно сам предложил ей это место. Давно забылось, как она бегала по этажам в кроссовках, выполняя поручения.

Это был ее первый семидневный отпуск в новой должности. Провести его она приехала сюда, в Крутояр. Василиса расположилась у лунки. Не спеша, размотала короткую удочку для зимней ловли и настроилась на ожидание. Ради этого состояния, подобного медитации, она приходила на лед. Только здесь была возможность подумать о том, на что в суматошной городской суете не остается времени. Время для воспоминаний. Время для наведения порядка в голове и время принятия решений. Ну, а с десяток пойманных чебаков Василиса относила соседской кошке. Хозяйка кошки, Надежда Алексеевна, взамен снабжала девушку молоком и сметаной. Корова у соседки была хорошая и молока давала много. Слишком много для одинокой пожилой женщины. Василиса подозревала, что молоком бы ее поили и просто так, но ей нравилось думать, что она его заработала.

За спиной послышался далекий шум двигателя. Вася, убежденная в том, что это очередной не местный торопыга надумал сократить путь по зимнику, бросила взгляд на берег. Так и есть, белый, под толстым слоем грязи, внедорожник, давя широкими шинами весеннюю слякоть, полз по колее, оставленной тракторами. Вася беззлобно усмехнулась. Водителю придется поворачивать назад, ледовую переправу для автомобилей через реку закрыли два дня назад.

Весенний лед был непредсказуем. Серый, хрупкий и пористый. Местами он все еще мог легко выдержать грузовой автомобиль, но иногда, там, где коварное течение подмывало его снизу, хватало и веса ребенка проломить тонкую преграду и оказаться в ледяной воде. Каждый год река собирала свой печальный урожай, несмотря на предупреждения местных властей. Всегда находились самоуверенные смельчаки, рискующие своей головой. Не всем удавалось добраться до противоположного берега.

К приманке подо льдом подошла стайка мальков. Кивок на удочке слабо подергивался, но уверенной поклевки не было. Двигатель автомобиля на берегу примолк, тихо урча на холостых оборотах. Приглушенно хлопнула дверца. Василиса резко дернула удочку, подсекая зазевавшегося чебака, но рыбка оказалась хитрее. Наглый, короткий свист вспорол тишину над озером. Василиса вздрогнула от неожиданности. Подавив в себе первый порыв оглянуться на наглеца, она лишь недовольно передернула плечами. Второй призыв свистом не заставил себя долго ждать. Подзывать девушку свистом? Да никогда она не повернется на этот звук! Пусть хоть до вечера свистит. А то, что на льду именно девушка, так это только слепой не заметит. Пуховик бирюзового цвета и белая, с вышитым узором, вязаная шапка с бирюзовым же меховым помпоном. Подойти к ней водитель не посмеет, вряд ли он возит с собой двухметровую доску или высокие сапоги, чтобы преодолеть выступившую воду у берега. Пусть надрывается сколько угодно, она не обернется.

Грязный ледяной камень, оставив серый след на рукаве ее куртки, шлепнулся в снег в полуметре перед ней. Василиса поглядела на булыжник, не веря своим глазам. Аккуратно положила удочку. Стряхнула грязь с рукава и только после этого протянула руку, подобрала камень, сдерживая рвущийся наружу гнев. Неспеша встала и развернулась к берегу. Высокий мужчина без головного убора, лет тридцати – тридцати пяти, стоял на берегу в распахнутой легкой дубленке, из-под которой виднелась нежно-голубая рубашка. Он зачерпнул с обочины пригорышню чистого снега и сейчас, переберая пальцами, таял его в руке.