Весенние ласточки

Французских делегатов провели в зал ожидания и познакомили с молоденькой переводчицей Зюской и с американцем, похожим на аргентинца. Он приехал приветствовать их от Всемирного Совета Мира.

Ирэн старалась ничего не упустить, запомнить каждую мелочь в этом новом для нее мире. Она с интересом посмотрела на огромный фотомонтаж, висевший у входа. На нем было изображено строящееся здание на фоне средневековой башни. Под снимком надпись на нескольких языках:

«Чехословакия гордится своим прошлым и строит свое будущее».

Им подали аперитив с печеньем и бутербродами. Де Мулляк чувствовал себя как дома и переходил от группы к группе, обращаясь к каждому с приветливым словом. Профессор с ректором нашли общих знакомых, и их беседе, казалось, не будет конца. Но их прервала Зюска.

— Вы меня простите, господин профессор, нам надо зайти на таможню…

— А сюда мы еще вернемся?

— Если вы не возражаете, мы поедем прямо в гостиницу.

Ренгэ раскланялся со всеми приехавшими его встречать и пожал руку ректору.

— Надеюсь, мы с вами еще увидимся?

— Обязательно. Я завтра буду на конференции.

Зюска провела их к паспортному столу. В окошечке сидел военный с непроницаемым лицом. Кивком головы он разрешил им выйти.

— А паспорта разве нам не вернут? — спросил профессор.

— Потом, — ответила Зюска.

Таможенник попросил раскрыть чемоданы. Он проверил содержимое портфеля де Мулляка, слегка приподнял аккуратно сложенное белье и платья в саквояже Ирэн и вынул из чемодана профессора большую картонную коробку.

— Он спрашивает, что в ней лежит, — перевела Зюска.

— Честно говоря, я сам не знаю, — ответил профессор. — Ее всунула в последнюю минуту жена.

В коробке оказались две пачки сухарей, плитка шоколаду и немного печенья… Таможенник с бесстрастным лицом положил все на место, сам закрыл чемоданы и роздал паспорта.

У выхода их ждали две машины. Профессора поразила обтекаемая форма автомобилей и то, что мотор находится сзади.

— Чешская марка? — спросил он де Мулляка.

— Да, «татра». Они их экспортируют в большом количестве.

Де Мулляк и профессор сели в одну машину, Ирэн с Зюской — во вторую.

— Вы хорошо знаете профессора Ренгэ? — спросила чешка.

— Он председатель комитета мира нашего района.

— Тем лучше. Я робею при нем. Говорят, он крупный ученый.

Зюска была полненькая, круглолицая блондинка. Она без умолку болтала и рассказала Ирэн, что вдоль шоссе, по которому они едут, много новых зданий, а в скором времени начнут возводиться крупноблочные дома…

В Праге, городе ста башен, над которым величественно возвышается королевский замок и церковь святого Георгия, Зюска показала гостье Карлов мост и потемневшие от времени скульптуры. Ирэн казалось, что она перенеслась в далекое прошлое. Ее удивило множество церквей, и она спросила переводчицу, все ли они действуют.

— Конечно, — ответила та.

Ирэн и ее попутчики встретились в холле гостиницы «Алькрон». Кого здесь только не было! Дамы в мехах, мужчины в шляпах, две индианки, задрапированные в сари, пары, сидевшие в сторонке, деловые люди, дипломаты, журналисты, беседовавшие у стойки; у вешалки собрались латиноамериканцы и от полноты чувств похлопывали друг друга по спине.

— Какое космополитическое общество! — воскликнул профессор. — Можно подумать, что мы в Лондоне.

Зюска попросила провести гостей в отведенные им комнаты и условилась встретиться с ними попозже, чтобы идти ужинать.

— Мы не можем, — заявил де Мулляк. — Сейчас всего пять часов.

— Но вам уже все приготовили.

— Придется смириться, — сказал со смехом профессор. — Кстати, в самолете я очень плохо поел.

Отозвав Зюску в сторону, он спросил ее:

— Мне бы хотелось послать телеграмму жене. Это возможно?

— Конечно. Дайте мне текст, я все сделаю.

— А позвонить я могу?

— Если хотите…

В ресторан он пришел позже всех и, сияя, объявил:

— Все в порядке. Я разговаривал с Парижем… Знаете, у вас совсем неплохая гостиница. Мне дали отличный номер.

— Вам не нравится? — обеспокоенно спросила Зюска.

— Наоборот, даже слишком роскошно.

Он просмотрел меню, заказал метрдотелю ужин и достал из кармана записную книжку.

— Ладно, теперь скажите, какой у вас будет распорядок. Когда открывается конференция?

— Завтра в девять утра, — ответила Зюска. — За вами будут посланы машины.

— Все это чудесно, но я бы хотел еще знать, что мы должны на ней делать?

— Вероятно, наши друзья ждут, что вы выступите, — сказал де Мулляк.

— Нет, говорить будете вы.

— Я хочу вас попросить — и думаю, что мадам Фурнье меня поддержит, — выступить от имени нашей делегации.

— Конечно, — ответила Ирэн.

— Ну вот, друзья, именно этой ловушки я и опасался. Нечего на меня так смотреть, я говорю совершенно серьезно. Надо было меня предупредить…

Почувствовался холодок. Зюска объяснила, что завтрашний день будет посвящен вступительному докладу ректора и прениям по нему, а выступления гостей из-за рубежа состоятся только послезавтра.