Весенние расследования

— Шура, она не нарочно, — попытался заступиться за Волгину Миндаугас.

И тут же получил в ответ:

— Оба вы с ней два сапога пара?

Морис успел скрыть промелькнувшую на его губах улыбку:

— Ты несправедлив. Просто Мирослава хочет докопаться до правды.

— Знаем, знаем, как же, тоже ученые. Я твой друг, но истина дороже.

Миндаугас ничего не ответил. Но, вернувшись в дом, он сказал Мирославе:

— Шура обиделся на нас.

— Ничего страшного, — беззаботно отозвалась она, — не в первый и не в последний раз.

— Я думаю, что он решил, будто мы заманили его в ловушку.

— Угу, после чего накормили, напоили, хотели спать уложить, а он, выпутавшись из силков, удрал от нас.

Как же, выпутаешься из ваших силков, — ироничная улыбка дрогнула в уголке рта Миндаугаса, — завтра вы его загоните в угол окончательно.

— Не преувеличивай.

На следующее утро Мирослава выехала из дома пораньше, так что Шуру она перехвалила у крыльца здания Следственного комитета.

— Ты уже здесь? — произнес он без особой радости и отчего-то спросил: — И чем вы там вчера без меня вечером занимались?

— Рассматривали свадебные фотографии.

— Какие свадебные фотографии!?

— Сташевского и Андреевой.

— Зачем?

— Мало ли, — отозвалась она неопределенно, — вдруг пригодится.

— Понятно, — решил подколоть Шура подругу детства, — тренируетесь с Морисом, как организовать собственную свадьбу?

Мирослава ничего не ответила, только улыбнулась.

А Шура поежился. Очень уж белозубая улыбка подруги напомнила ему оскал голодной волчицы, наметившей себе жертву.

«И черт меня дернул вчера язык распускать», — подумал он про себя сердито, но, как ни странно, гнетущее чувство, мучившее его вчерашнего вечера, начало рассеиваться безо всякой причины. Хотя, может быть, причина все-таки была, и скрывалась она в уверенном спокойствии Мирославы.

Свидетель удивился повторному появлению следователя на пороге своей квартиры, да еще в компании, как ему показалось, очень красивой девушки.

— Здравствуйте. Гаврила Семенович. — проговорил Наполеонов. — извините, что приходится снова вас тревожить.

Хозяин квартиры Гаврила Семенович Старков поздоровавшись, ответил, что ничего против еще одной беседы с полицией не имеет.

— Но я вроде бы все сказал в прошлый раз, — добавил он.

— Да вот у моей коллеги возникла к вам еще парочка вопросов, знакомьтесь. Мирослава Игоревна Волгина, детектив.

О том, что Мирослава детектив частный, Наполеонов упоминать не стал.

— Очень приятно. Гаврила Семенович Старков. Да вы проходите, чего на пороге стоять.

— Спасибо.

Мирослава, к удивлению Наполеонова, не отказалась от предложенного Старковым чая и мило беседовала с мужчиной минут десять на разные темы. А потом спросила:

— Гаврила Семенович, а вы хорошо разглядели девушку, выбежавшую из вашего подъезда в день убийства Мартова?

Старков кивнул.

— Хорошо. Правда, я видел ее со спины.

— Вы уверены??

— Но вы не сомневайтесь! — быстро добавил он. — Это была та самая девушка, что следила за Володей, вернее, то, что она следила за ним, я понял позднее. Сначала думал, что она кого-то поджидает.

— А как вы поняли, что она следила за Мартовым?

— Так один раз, когда я шел с магазина, увидел выходящего из подъезда Мартова. Девушка эта стояла возле клена, что растет поодаль, так она сразу же спряталась, как только Володя показался.

— Понятно. Но почему вы уверены, что в вечер убийства видели ту же самую девушку?

— Во-первых, я узнал ее по фигуре.

— Со спины?

— Да. Во-вторых, по длинной темной куртке и светлым волосам.

— У нее в руках была сумка или пакет?

— Нет, не было, — покачал головой пожилой мужчина.

— То есть в руках у нее ничего не было? — уточнила Мирослава.

— Почему же ничего? — неожиданно возразил мужчина. — В руках у нее был малиновый зонт.

— Вы разглядели в сумерках цвет зонта?

— Нет, цвет я разглядел, когда она только вышла из подъезда. У нас все крыльцо вечером буквально залито светом фонаря. Его для чего-то поставили впритык к нашему подъезду.

— Понятно. Был дождь, и она открыла зонт?

— Нет, дождь в тот день принимался идти несколько раз, но, когда она вышла из подъезда, дождя не было, и зонт был закрыт. У него, скорее всего, оборвалась петелька.

— Почему вы так решили?

— Потому что она несла его так, как несут палку.

— То есть сжимала в руке?

— Сжимала или нет, сказать не могу, но держала вроде бы крепко.

— Интересно. Но лица девушки вы не видели?

— В тот вечер нет.

Поблагодарив мужчину и попрощавшись с ним, Мирослава направилась к выходу. Наполеонов последовал за ней.

Выйдя на площадку, детектив обернулась и спросила уже собравшегося закрыть за ними дверь Старкова:

— Гаврила Семенович, вы не знаете, почему у вас так грязно в подъезде? — спросила Мирослава.

— Так уборщица заболела, — ответил растерянно Старков.

— Давно?

— Вторую неделю. Мы звонили в управляющую компанию, просили их прислать замену. Вот до сих пор и ждем.

У Мирославы вертелось на языке: «А самим слабо было прибраться?»

Но промолчала, так как лень жильцов на этот раз могла оказаться ей на руку.

Она спустилась в свою машину, а назад вернулась в таком затрапезном наряде, что у Шуры глаза выкатились из орбит:

— Ты чего? — спросил он.