Весенние сны

– Стейси... – выговорил Хок прерывающимся, охрипшим от с трудом сдерживаемой страсти голосом. – Подожди... я уже не могу с собой совладать...

Анастасия немного растерянно убрала руку и шагнула назад.

У Хока вырвался короткий и хриплый смешок:

– Я не имел в виду вообще покинуть меня.

Он привлек Анастасию к себе, прижал к груди и начал страстно поглаживать ей спину, накрывая ладонями ее ягодицы.

– Хок... Хок... – пролепетала Анастасия. Она безотчетно принялась ласкать мощные плечи Хока, потом обхватила их и еще теснее прижала его к своему нагому телу.

Наконец Хок слегка приподнял Анастасию, опустился на одно колено и осторожно положил на расстеленное одеяло.

– Анастасия, у меня нет больше сил ждать, – выдохнул он, вставая рядом с ней на колени и склоняясь к ее лицу. – Ты сама не знаешь, что делаешь со мной. – И с нежностью в голосе произнес нараспев несколько фраз на языке индейцев.

Анастасия обвила руками его шею и неуверенно привлекла к себе. Ей хотелось полной близости с тем, кого она любила, близости немедленной – ничего больше она сейчас не желала, как подарить всю себя возлюбленному, и все же боялась это сделать, потому что много раз слышала, что при первой близости девушке всегда бывает очень больно. Но Хок быстро прогнал ее страхи, когда с такой осторожностью лег на нее, с такой нежностью, с такой трепетностью принялся ласкать и целовать ее тело, что Анастасия ощутила себя словно охваченной огнем и способной думать лишь об этих поцелуях да о ласкающих руках Хока, каждое прикосновение которых дарило неземное наслаждение. Когда его рука скользнула вниз по ее животу и достигла лона, когда пальцы бережно тронули нежно-бархатистое женское естество и начали совершать колдовство ласки, Анастасия почувствовала, как ее заливает идущая изнутри ликующая радость, которая в мгновение ока унесла прочь все ее страхи. Сердце и душа Анастасии, переполненные неведомым прежде блаженством, распахнулись навстречу Хоку. Бедра ее раздвинулись сами собой, открывая цветок нежной плоти, трепещущий от наполнившего его сладострастия. Хок замер у этих приоткрывшихся врат, не решаясь совершить единение, столь желаемое ими обоими, и предвкушение было мучительно-сладким.

– Анастасия... – едва слышно шепнул он.

– Да, Хок, да! Пожалуйста... пожалуйста...

Это он и желал услышать. Очень медленно, бережно, нежно начал он погружаться в безудержно влекущую жаркую обволакивающую глубину женского естества Анастасии, исполненный решимости не причинить ей боли и подарить настоящее счастье в этот первый раз. Анастасия инстинктивно поняла, почему Хок так нетороплив и осторожен, и требовательно потянула его на себя, обнимая, целуя его лицо и уже открыто желая этой почти что состоявшейся близости. Хок, почувствовав, как она самозабвенно всем своим существом тянется к нему, решился. Миг познания друг друга был необычайно сладок, и время приостановило свой бег. Анастасия почти не заметила боли – та исчезла под накатившей волной наслаждения.

Хок продолжил движения любви, и всякий раз, когда он погружался в горячую глубину лона возлюбленной, Анастасия стонала от наслаждения и в конце концов, закрыв глаза, потянулась к нему полуоткрытыми губами. Хок прижался к ним ртом, откликнувшись чувственным поцелуем, на который Анастасия отозвалась с не меньшей страстью. Каждым движением он все ближе и ближе подводил Анастасию к тому сладостному мгновению, достичь которого мужчина и женщина могут, только если любят друг друга.

Анастасия уловила нужный неторопливый ритм, с радостью начав повторять его движениями бедер. Они исполняли неповторимую симфонию любви, с каждой минутой добиваясь все большей и большей гармонии, поднимаясь на все новые высоты наслаждения. Хок не торопился, ибо его желание подарить Анастасии самую большую радость, какую он только сумеет ей доставить, удерживало его от стремления подчиняться только собственной страсти. Он оторвался от губ Анастасии и с наслаждением принялся осыпать поцелуями ее тугие груди, время от времени нежно покусывая заострившиеся соски и чувствуя на губах солоноватый привкус ее пота. Всякий раз, когда он слегка сжимал зубами плотный бугорок, Анастасия громко стонала, выгибаясь в каком-то исступленном восторге.

Сама не понимая, о чем просит, она словно в забытьи молила прерывающимся, полным мучительного нетерпения голосом:

– Хок... О, Хок... пожалуйста... пожалуйста...