Было воскресенье, мы с Леной пошли в церковь отстоять заутреню. Еще во время службы я обратил внимание, как из боковой двери дьяк показывает на меня кому-то в глубине темного коридора. Я не придал значения, может, пригрезилось, помстилось, может быть, и не на меня показывали, в церкви народа было много. А выходя со службы под малиновый перезвон колоколов, я приостановился на минутку на ступеньках. Тут меня и взял под локоток монах. Все честь по чести: клобук, ряса черная, крест нагрудный – серебряный, большой, сам опоясан веревкой.
– Не ты ли будешь Юрий, назвавший себя Георгием?
– Я и есть. А что за надобность?
– Разговор есть, не для всех.
Я попросил Лену не ждать меня, и, обиженно поджав губки, она пошла с другими женщинами. Если что и сгубило женщину, так это любопытство.
Мы отошли в сторонку.
– Знаком ли ты с отцом Никодимом?
Мне сразу припомнилась эпопея, когда мы с Петром оборонялись в монастыре от непонятной шайки, где я взорвал бочонок пороха. Учуял тогда настоятель монастыря, что я – человек не этого времени, и мне пришлось показать ему некоторые мои способности. Как недавно это было и как давно…
– Конечно, помню хорошо, благодарю за напоминание. Жив ли отец Никодим?
– Жив, хворает только сильно.
– Не передавал ли весточку или привет мне?
Монах смутился:
– Нет, виделись мы с ним уже давно, более года тому.
– А что привело вас ко мне?
– Длинный рассказ мой, может быть, присядем?
Мы обошли собор, присели на скамейку, и монах поведал мне, что когда-то он служил простым монахом в епархии отца Никодима, однако же был замечен и переведен сюда, в Печерский монастырь.
– Поздравляю с повышением.
Монах отмахнулся от моих слов.
– Пустое, все мы в руках Его, – и перекрестился на кресты собора. – Перед отъездом был у нас разговор с отцом Никодимом. Не все мне рассказал настоятель, но совет дал – если пересекутся наши пути, то к тебе можно обратиться, если трудно будет – и вот я здесь.
– Польщен, однако же – как ты меня нашел? Где монастырь с отцом Никодимом, и где я?
– Человек всегда следы за собой оставляет. Слышал я от купцов, как расправился кто-то с нечистью на Муромской дороге, потом дочку купца Святослава из лап разбойничьих вызволил. Мелькнула у меня еще тогда мысль – а не тот ли это Юрий? После татарской осады и в Нижнем люди стали говорить о ратнике, в одиночку спасшем от позорного плена и рабства многажды людей русских. Правда, горожане о Георгии говорили – так это же одно имя. Сопоставил и сделал выводы.
Хм, умен настоятель. Анализировать и делать выводы в эти времена могли далеко не все – единицы, продвинувшиеся благодаря уму своему, а не происхождению боярскому или княжескому.
– Так что стряслось – уж прости, не знаю, как тебя называть, настоятель.
– Мое упущение, не хотел раньше времени называться – отец Кирилл. А беда вот какая. Объявилась в наших местах шайка разбойничья. До поры до времени не трогали монахов и послушников, а с лета нападать стали. Поедут монахи в город за провизией, за свечками, а они тут как тут. Оберут до нитки, поизгаляются и отпустят. А две седьмицы тому инок Димитрий попробовал на защиту имущества монастырского встать, так и живота лишили. Вот и живем в монастыре, как на острове. Воевода Хабар и слышать о монастыре не хочет, ему-де город блюсти надо, и понять его после басурманова нашествия можно. Только и ты нас пойми.
– Понял я, отец Кирилл. Горю вашему помочь можно.
Я замолк, пытаясь сообразить – не предвидится ли у купца Крякутного дальних поездок, где понадобится моя помощь? Настоятель понял мое молчание по-своему.
– Не богат монастырь, однако же по трудам праведным и плата будет.
– Не о плате я сейчас думаю. Мне с нанимателем моим обговорить надо – все же не на себя работаю, хозяин у меня. Отправляйся к себе, отец Кирилл, как смогу – сразу к вам в монастырь приеду. Найдется в монастыре два-три крепких монаха, которые оружие в руках держать могут?
– Двое найдутся, остальные больше Божьим словом.
– Договорились, жди.
Время выкроить удалось через десять дней. Иван сначала отпускать не хотел, но, узнав, что речь идет о помощи монастырю, согласился.
Собравшись, я попрощался с Леной и выехал на коне.
Дорога шла по-над Волгой, потом сворачивала в сторону Гремячего ручья.
Я прибыл в монастырь к вечеру – хорошо, что летом темнело поздно.
На стук в двери открылось маленькое оконце в воротах, выглянувший монах, видимо, был предупрежден и, едва я представился Юрием, открыл ворота, настороженно осмотрел поляну за моей спиной.
Два послушника приняли лошадь и повели в конюшню, а монах проводил меня к настоятелю. Мы сердечно поздоровались.
– Заждался, думал – не приедешь.
– Слово дал – как не приехать.
– Похвально, услышал Господь наши молитвы и послал тебя в помощь. Что делать думаешь?
– Для начала – переночевать, а с утречка дай мне тех двух монахов, что знают, за какой конец меч держать. Хочу посмотреть, каковы в деле они, прошу освободить их от работ.
– Кроме церковной службы, – тут же уточнил настоятель.
Меня отвели в молельную келью. Было здесь не по-летнему прохладно, тесно, скромно.