Тихон Васильевич Чурилин

Весна после смерти

Весна после смерти

стихи

АВТОЛИТОГРАФИИ

Наталии Гончаровой

КНИГА ОТПЕЧАТАНА ИЗДАТЕЛЬСТВОМ «АЛЬЦИОНА»

В ТИПОГРАФИИ РУССКОГО ТОВАРИЩЕСТВА В МОСКВ,

В КОЛИЧЕСТВ ДВУХСОТ СОРОКА НУМЕРОВАННЫХ

ЭКЗЕМПЛЯРОВ, ИЗ НИХ СОРОК НЕ ДЛЯ ПРОДАЖИ.

Предисловие

Храня целость своей книги – не собрания стихов, а книги – я должен был снять посвящения живым: – моим друзьям, моим учителям в поэзии и знакомым моим. Да и кого может иметь из таковых очнувшийся – воскресший! – весной после смерти, возвратившийся вновь нежданно, негаданно, (нежеланно)?

Я оставляю посвящения мертвым – моей матери и двум, тоже мертвым, теперь близким мне. Оставлены также посвящения образам, символам, которые уже не личны, а, следовательно здесь возможны.

Оставшиеся в рукописях посвящения будут сохранены мною, как мемуары, летописи моего участия в жизни.

Март 1914 г.

Москва.

Памяти моей матери.

Не смейтесь над мертвым поэтом.

Андрей Белый.

И слышится начало песни, но напрасно,

Конца ее никто не допоет.

Лермонтов.

Старые стиxи

Памяти Н. П Львовой.

Догадка

Здесь кто-то уходил от солнца, от тепла,К ветвям берез, поближе к тени близкой.

По травяной тропе, примятой низко-низко,Здесь кто-то шел. А может быть и шла.Шла медленно, не думая, устало,К ветвям берез – хотела видеть тень,Хотела позабыть про раскалённый день,И слабою рукой цветы в пути теряла.

1908. Новое Зыково.

Старинная мелодия

В горнице столь милой печечкою белой,В сумерках чуть виден кто-то за клавиром.От углов, уж черных, и от печи белойВеет отошедшим, да, прошедшим миром.Старый мир струится тихо под перстами,Старый мир являет внове прелесть звука.Кто-то за клавиром оживил перстамиДорогие думы Кавалера Глука.

1909. Крюково.

Васильки

Васильки! – Но в плену – сердце ёкнуло.

Выкуп дан – выкуп взят, вот и около.Город зол: к василькам небо ластится,Ворожит дымом труб – пусть ненастится.От вражды дымных труб скрою в горницу,Обручу василькам грусть-затворницу.Стены тихо тогда отодвинутся.И поля, всё поля, в очи кинутся!

1908.

Троица

Прошла бы Троица, ушла бы невидимкой,Да ветви вовремя поставили у входа.Видна ли Троица под серенькою дымкой?– Прождали б, жданную, до будущего года.Березу в комнату теперь и я поставлю,К столу, над милыми цветами неживыми.Там все засохшие. Ее одну оставлюЖивой, в честь Троицы прозеленеть над ними.

1909.

Послушница

Вся в черном – легкая на снеговом на белом,Идет и черным не пугает белизны.

Идет, послушная, за тихим малым делом,Идет, не смотрит: явно видит сны.И тишина с ней, тихой, неотлучноИдет и бережно отсчитывает миг.А, рядом, тянется и тянется, докучно,Железок звяк, ключей или вериг.

Больная девушка

Первая.

Вся нежная, вся слабая – закутана в меха,Закутана в огромные, смешные вороха.И в них, уродах, лёжа, былинкою видна.Такая неответная: как будто бы одна.И когда веки сомкнуты, и когда взгляд открыт,То никому не ведомо – очнулась, или спит.Лишь видны неотлучные, и те не велики,Дыхания неслышного туманные дымки.

1908.

Вторая.