Вести с полей

– Бомбы посыпались атомные? – засмеялся Малович. – И бане Дутовской  крышу не смогли пробить!?

– Ладно. Короче, тут выходим мы с.. Ну, не знаю как сказать я!

– С любовником, – помог Тихонов.

– Кто? – Малович развернул Валентину и упёрся в неё взглядом. Добрым.

– Алипов Игорь. Главный агроном. Он меня любит. И я его тоже. – Мостовая зарыдала и прикрыла лицо шалью.

– А Стаценко увидел и Вы стали бояться, что он заложит Вас по пьянке мужу. Пил он с ним? – Малович достал блокнот и записал слово «Алипов»

– А то!– сквозь рыдания проскрипела Валентина.– Он с кем не пил только! И с моим, блин.

– Ну вот. Вот и всё. Боялись, что заложит. А Алипов сказал, что не заложит, да? – улыбнулся Малович ласково.

– А как Вы догадались?

– Сейчас скажу, как в кино говорят: «такая у нас работа», –  и Малович засмеялся от души. Ну, спасибо Вам. Можете  идти. Мужу ни слова, о чем мы говорили. А мы так с ним вообще встречаться не будем.

– Так я пошла? До свиданья. Игоря не трогайте тоже. Он меня действительно любит. И я его.

После слов этих Мостовая Валентина застегнула пальто, шаль накинула и ушла.

– Ну, что? – спросил Тихонов. – Вроде попали?

– Сейчас домой поедем, – Малович походил по кабинету. Подошел к двери и открыл, позвал Данилкина. – Кажется, всё. Нашли. Теперь она побежит к нему. Завтра с утра. Он испугается и может сбежать, если будет знать, что мы здесь, в Корчагинском. А мы попросим Григория Ильича, чтобы сегодня же он донес до неё известие, что мы уехали в Кустанай. Сделаешь, Ильич?

– Да какой вопрос! – пожал обоим руки директор. – Через полчаса она будет в курсе.

Тихонов с трудом вырулил на трассу. Снега было – до половины колеса. Но чем хорош «ГаЗ-69» так как раз тем, что по бездорожью он едет ещё повеселее, чем по гладкому асфальту.

– Хороший день был сегодня, – сказал Тихонов.

– Для нас – да! – засмеялся Малович. – Да и для преступника он сегодня неплохой. И завтра будет такой же. А вот послезавтра мы утречком и приедем.

Буран стихал понемногу. И красные задние фонари «газика» уже можно было прекрасно видеть шоферам, едущим сзади. Но, честно говоря, других дураков, согласных испытывать машину и судьбу при таком бездорожье, больше не было.

                    Глава пятая

Фамилии всех героев повести и названия населённых пунктов кроме города Кустаная – изменены автором

***

Неделя оставалась до очередного нового, 1968 года, от которого никто в целинном совхозе имени Павла Корчагина ничего нового как раз и не ждал.

Двадцать четвёртого с утра всех, кто работал в поле, на зерноскладах, токах и МТС собрали в конторе, в ленинской комнате. По двадцать стульев было в каждом ряду, а  рядов – тридцать. Большую в пятьдесят девятом году, через пару лет после огромной стройки нового совхоза, создали ленинскую комнату. И контора получилась тоже здоровенная. Двухэтажная, длиной почти в семьдесят метров. Почти половину кабинетов и через десять лет не занял никто. Там хранили всё, что попало. От огромных  портретов в позолоченных рамках главного руководства партии и правительства, ведущего к светлому будущему

сразу весь СССР, до таких же больших фотографий наших родных казахстанских великанов. Ну, ещё запасные стулья там в навал лежали, столы новые, а один кабинет заложили тысячами пачек писчей бумаги. Писать приходилось много.

Почти столько же, сколько и пахать да сеять. Всё, чем были забиты пустые кабинеты, перечислять слишком долго. Опустим это исключительно ради описания торжественного собрания. За неделю до вступления в законную силу шестьдесят восьмого всех, кого в принципе можно было хоть чем-нибудь и хоть за что-нибудь наградить – наградили. Перед рядами стол пересекал комнату. Длинный, покрытый тонкой красной накидкой из бархата. На столе разложили всё, что надо: вымпела, значки, медали в коробочках коричневых, два ордена – в красных плисовых шкатулочках, пачки денег разной высоты, перевязанные узкой алой лентой и стопки всевозможных почетных грамот, красивых, сверху украшенных рисунками Ленина в обрамлении  флагов всех республик, а также рисунками полей с  комбайнами, утопающими в колосьях, и тракторами, которые поднимали пласты плугами на бескрайнем просторе. На краю стола этого поставили маленький проигрыватель и большой динамик рядом. Пластинку заводили всё время одну, но зато очень важную – с «Маршем энтузиастов».

Директор Данилкин по очереди с секретарём парткома Алпатовым и профоргом Тулегеном Копановым часа за полтора рассказали народу, какой он молодец, народ, а ещё час ушел у них, чтобы под марш всем раздать традиционные знаки морального и материального уважения к трудящимся.