Ветер и горы

14.  Остывший за ночь, пронзенный первыми лучами солнца, стекает в ущелье прохладный воздух. Тени тополей в два раза длиннее самих деревьев. Тени насекомых перелетают с цветка на цветок. Бабочки крыльями машут в такт колебаниям пробуждающейся жары. Золотистые травы на склонах. Сине-зеленые иглы эфедры. Если не обращать внимание на позвякивание сверчков, – совсем тихо. Когда природа играет в такую игру, небо без облачка, солнце полностью выглянуло из-за склонов, а горизонт в легкой дымке, – чувствуешь на сердце покой. Это прозрачные люди гор смотрятся в твою душу. Это их отражения звучат в нарастающей тишине и зовут стеклянным голосом невидимого муэдзина дотронуться спиною камней, так остаться, просто вслушиваясь в происходящее, став частью этой земли, ее полуденным воздухом, сливающимся со скал. И вот – ты уже вовлечен. Словно в каком-то священном трансе, кожей-землей переживаешь знойное марево, медленно приближающееся с востока, протекающее как сон,  волнуемый иногда ветром. И только к вечеру оживаешь, отрываешь голову от камней, затем – ладонь. Открываешь глаза.

15.   Горы подступают со всех сторон. Хмурятся, усмехаются, морщатся и молчат. Горы, – это хорошо защищенная спина дракона. Горы шевелятся и вздыхают. Чем-то горы напоминают город. Чем-то небо напоминает равнину. Чем-то солнце напоминает электрические провода. Ток пульсирует в нашем теле. Материя, из которой созданы наши тела, линии передач, города – чем-то напоминает воздух. Горы плотным кольцом подступают со всех сторон. Цикады, реагируя на всепроникающее излучение, кричат. Или это ветер свистит в ушах, или это звенит в голове. Жарко или уже горячо. И только под редкими туевыми деревьями – тень.

16.  Дорога серпантином уходит практически в небо. Все выше и выше, пока от разреженной атмосферы не заболит голова. Пока обочины не зарастут травой и не исчезнут совсем. И уже совершенно не жарко. Юрты, бараны, смуглые люди с широкими лицами на лошадях. Гладкие линии гор. Ни дерева, ни куста. Высокогорная тундра. Ветер гудит в ушах. Солнце постоянно прячется в облака. Их алые очертания медленно уползают на запад. Пустынная местность серебристых холмов. Поднявшись на одну из этих блестящих сопок, кажешься себе великаном. Плотные тучи плывут низко-низко. Если как следует оттолкнуться ногами, дотянешься до них рукой. Небо темнеет. Воздух становится еще холодней. Из окончательно затянувшего все облачного тумана внезапно выныривает лодочка-месяц. Оттуда же валится тишина, черным бархатом обволакивая мир вокруг. Только изредка промелькнет где звезда. Влажно и очень холодно. Дикая, безжизненная сторона. Камни серебряные и колючки.

17.  Ночью жизнь среди скал замирает совсем. Еще редкий шмель, удивляя своими размерами, гудит над травами и засыпающими цветами. Но это последний понятный звук, последняя нить между вечером и стремительно уходящим в небытие естеством. Идешь, и только камни хрустят под ногами. Ориентируешься по возвышенностям, сливающимся в один непрерывный зигзаг. Местные олли прячутся за каждым выступом. Темно. Оказываясь над обрывом, немеешь, – для достоверности закрывая уши ладонями. Не видно, откуда начинается равнина, догорающая в жарком воздухе южной ночи. Кажется, ты отдельно завис над мерцающей пустотой. И в это мгновение, как бы спиной, вдруг осознаешь низвергающийся на плечи и позвоночник непрерывный поток энергий из космоса. Чувствуешь лопатками и локтями звезд зовущее проникновение. Дышишь легко и свободно. Еще минута, другая. Выкуренная сигарета летит в никуда. И снова ночь обрушивается на эту страну всей своей неприступною тишиной.

18.   Самое скоротечное в смене времени суток – недолговечность освещенности ландшафта после заката. Сумерки быстро сгущаются, полностью растворяясь в окончательной темноте. Но утром небо светлеет также стремительно. Всего какие-то полчаса. И вот уже стреноженные лошади снова гуляют по склонам. Дикобразы теряют иглы среди камней. Куропатки хлопочут в зарослях бузины. Синие проекции облаков медленно плывут по долине, заползая на склоны, у самых вершин белеющие эдельвейсами. Тени эти можно легко перепутать с пятнами стелющегося можжевельника, мягкими и упругими. Приляжешь на них, и небо становится облачным куполом, во все стороны пахнущим мятой, чуть чабрецом и немного полынью.

19.  Дни сменяются днями. Вечера – вечерами. Еще один снимок. И следующий за ним, другой, по существу уже ничего не меняет. Дни сменяются днями, медленными и похожими. Время теряет всяческий смысл и значение. Превращается просто в движение от начала к концу в жарком воздухе суток. Последний глоток воды, – откинувшись на раскаленные камни. И дышишь, и закрываешь глаза. Речка бежит где-то рядом. Туевые деревья и флоксы по склонам. Чувства снова ведут куда-то. И уже не надо оглядываться, и уже нет смысла смотреть вперед. Ветер теплый или холодный. Ветер прозрачный, невидимый. Вечный ветер, стеклянный. Горы молчат. Имя им звучит  в тишине.