Ветер с чужой стороны

— Товарищ капитан…

— Не надо, — перебил его Чижов. — Вы ведь насчет рапорта?

— Да.

Капитан открыл сейф, вынул оттуда рапорт и отдал Зубрицкому.

— Вы не отправили!

— Как видите…

Зубрицкий поднялся со стула, одернул гимнастерку:

— Что я должен делать?

— Искать Дегтярева, — сказал Чижов.

Да, нужно было продолжать поиски. Теперь уже ясно: Дегтярев прогуливался по пляжу, чтобы отвлечь на себя внимание пограничников. Дескать, свой человек на заставе, удастся заговорить зубы. Но когда это не удалось, зажег три спички. Зачем рисковать самому? И тогда кто-то другой выпустил две ракеты. Придумано ловко, но Умурзаков — молодец!

А Дегтярев со своим помощником далеко не уйдет, они прячутся где-то рядом. Им не вырваться из кольца.

Чижов и Зубрицкий вышли во двор. Часовой стал в положение "смирно". Сияло утро. Искрилось море.

Все было как всегда на границе.

ЭНДШПИЛЬ

День начался с неприятностей. Явился старшина Громовой и сказал мрачно:

— Говорил я, что мы пропадем с этим Сороколитром? Говорил. Так оно и получается.

Речь шла о солдате первого года службы Сороколисте. Старшина вечно путал его фамилию: называл Сорокопутом, Сорокопустом, даже Сорокочистом, но Сороколитром еще ни разу не называл. И капитан усмехнулся.

Громовой посмотрел на него удивленно и строго. Если бы на свете не существовало такой грозной фамилии, никакая другая не подошла бы к этому коренастому человеку с простоватым, суровым лицом и тугой загорелой шеей. Солдаты побаивались его, а капитан уважал за исполнительность и требовательность, хотя в душе и посмеивался над его обидчивостью и полнейшим отсутствием чувства юмора.

Но сейчас было, действительно, не до смеха. Неделю назад капитан Портнов послал рапорт начальнику отряда с просьбой откомандировать Сороколиста с заставы. И вот снова…

— Опять благородствовал… — безнадежно махнул рукой Громовой. Это слово означало у старшины высшую

степень халатности, разгильдяйства и вообще недисциплинированности.

— Что же случилось? — спросил капитан.

Громобой отвечал в обычной своей манере:

— Должен дневальный по конюшне за лошадьми следить? Должен. А этот Сорокопуст опять в шахматы играл.

— В конюшне?

— А где же?

Старшина замолк, возмущенный до глубины души. Он еще ничего не знал о рапорте и думал, что маяться с Сороколистом придется и завтра, и послезавтра, и целых два года.

Этот Сороколист был притчей во языцах. Он не просто рядовой первого года службы, а шахматист второго разряда. Его часто вызывают на какие-то турниры, голова солдата вечно забита этюдами и задачами, а отсюда и не чищенное оружие, и сбитая холка у лошади. А теперь вот, пожалуйста, — играл в шахматы во время дневальства. Черт знает что…

Капитан Портнов спросил, как было дело, и старшина примялся рассказывать. Ночью он пошел проверить дневального по конюшне и во дворе наткнулся на кобылу Кобру. Она разгуливала по клумбам, а Сороколист преспокойно сидел в пустом деннике и при свете фонаря "Летучая, мышь" сам с собой играл в шахматы. При этом он заглядывал в какой-то журнал с нарисованными в нем шахматными фигурами. На вопрос старшины Сороколист ответил, что решает шахматные этюды и задачи и что это для него, видите ли, очень важно и необходимо…

Капитан снова улыбнулся. Он представил себе, как грозный старшина появился в деннике и как в первую минуту не мог ни слова вымолвить от возмущения. Сейчас он, конечно, деликатно умолчал об этом, но так оно и было.

— Что вы предлагаете? — спросил Портнов.

— Под арест! — решительно заявил Громобой. — И пусть сидит, как миленький. А как же?

Капитан и сам не раз думал об этом, но все как-то не решался.

— Стоит ли? По-моему достаточно, если его переведут с заставы, — и капитан сообщил о своем рапорте полковнику.

— Наконец-то! — вырвалось у старшины, и он даже повеселел. — И все же надо внушить Сороколисту за дневальство? Надо. Пускай запомнит, что такое служба.

— Это мы сейчас сделаем, — согласился Портнов. — Позовите его ко мне, а я позвоню полковнику насчет рапорта.

— Правильно! — одобрил Громобой и торопливо вышел.

Капитан поднял телефонную трубку, задумался. Все ли сделано для того, чтобы Сороколист стал настоящим солдатом? Да, кажется все! "И что с ним возиться! — вдруг озлился Портнов. — Человек он неглупый, грамотный, должен понимать".

Капитана долго не соединяли с кабинетом начальника: полковник с кем-то разговаривал. Он вообще любил много говорить, вспоминал всякие истории, притчи. Наконец их соединили. В это же время в канцелярию вернулся Громобой, вслед за ним вошел Сороколист, Старшина присел на подоконник, а солдат остался стоять у/дверей. Был он невысок ростом, тщедушен, с хохолком редких волос, узким птичьим лицом и острыми оттопыренными ушами. Самым примечательным на его лице были глаза: большие, открытые, удивительного янтарного цвета.

Портнов кивком головы ответил на его приветствие я тут же услышал в трубке вежливый, спокойный голос начальника:

— Слушаю вас, товарищ Портнов?

— Я бы хотел узнать насчет моего рапорта, товарищ полковник.

— А-а… про шахматиста? Читал ваше сочинение.