Ветер с чужой стороны

— Папа в отряд звонил, — пояснила Татьяна. — Два дня я ничего не отвечала на его расспросы. Боялась рассказать о наших встречах. Он у меня очень строгий. А потом все-таки сказала. И он позвонил в отряд, все узнал и послал меня сюда, езжай, говорит, выясни, за что его привлекают к ответственности.

— Вот видите, как получилось, — заключил Свиридов. — И смех и грех.

Легкобитов старался не смотреть на Татьяну. Он сидел сгорбившись, сжав свои тонкие пальцы, так что они побелели на косточках. Мне стало жалко его. И еще думал я, как поступит майор Свиридов. Но он чего-то выжиг дал, посматривая на — Татьяну.

— Да, и смех и грех, — повторил он.

— Почему вы так говорите? — запальчиво возразила Татьяна, — Сережа хороший, понимаете? Хороший!

Легкобитов метнул на нее благодарный взгляд. У меня вырвался вздох облегчения. А Свиридов хитровато усмехнулся:

— Вот и я говорю, что кому-нибудь расскажи об этом, вашего Сережу на смех поднимут. А если поглубже вникнуть… Вся беда в том, что Легкобитов сильно дернул за спусковой крючок. В общему будем продолжать собрание. "

Мы поднялись, чтобы направиться в клуб. Сергей и Татьяна оказались рядом, и она незаметно пожала его локоть: дескать, ничего, держись…

Заходя в клуб, я подумал: а, пожалуй, редактор не напечатает, если я опишу все как было. Скажет, чудак ваш Легкобитов и никакой не герой. Но я все-таки напишу. Не все в жизни бывает ясно и просто. И пусть люди целятся, пусть. Лишь бы не дергали сильно за спусковой крючок.

Собрание продолжалось.

СЕМЕЙНАЯ РЕЛИКВИЯ

1

В эту дверь с табличкой "Канцелярия заставы" без стука входить нельзя. Порядок есть порядок. Но сегодня сержант Грачев мог и пренебречь им:-он знал, зачем его вызывает начальник. Грачев вошел, поздоровался, поудобнее уселся на стуле. Он приготовился к длинному разговору. Но капитан Ремизов начал с другого:

— Так вот, пришел приказ о твоем награждении третьим знаком "Отличный пограничник", — и вынул из папки бумагу с приказом.

Обычно о награждении объявляется перед строем, однако Грачев не удивился: он понял, почему капитан сделал исключение. Но, как положено в таких случаях, он встал и щелкнул каблуками:

— Служу Советскому Союзу.

— Ладно, ладно, сиди уж, — махнул рукой Ремизов,

Грачев откинулся на спинку стула, самодовольно

улыбнулся. Третьим знаком его наградили за то, что месяц назад он задержал третьего нарушителя границы. Он преследовал его двое суток, по степи и барханам, а потом следы нырнули в камыши, к озеру… Еще никто на заставе не имел сразу трех знаков. Капитан знал, с чего начинать. Только напрасные надежды! Грачев догадывался, что ему предложат остаться на сверхсрочную службу, но он твердо решил, что не останется, и сейчас прямо сказал об этом капитану.

— Я так и знал… — тихо проговорил Ремизов.

Грачев усмехнулся:

— Зачем же спрашивали, товарищ капитан?

— Так, чудак-человек, тебе же на пользу! — горячо заговорил капитан, и чисто выбритое лицо его оживилось. — Здесь ты, как рыба в воде, а что будешь делать в гражданке? Ни специальности, ни родного дома, куда бы поехать… У тебя же врожденный талант следопыта, а ты…

Ремизов знал, по какой струнке бить. Грачев и сам был уверен, что у него талант, и ему было приятно слушать похвалу начальника. Но вслух он сказал совсем другое:

— Так уж и талант, скажете тоже…

Он ожидал, что капитан станет продолжать расхваливать его, но тот начал подступаться с другого конца:

— Слушай, ты же знаешь, что у нас увольняется старшина Нечипуреико. Будешь работать на его месте. Оклад шестьсот целковых, на всем готовом, отдельная квартира. А?..

"Только-то и всего? — обидчиво подумал Грачев. — Шестьсот целковых… А говорил о врожденном таланте". И он упрямо повторил, что на сверхсрочную не останется.

Ремизов удивленно и сердито взглянул на него.

— Ну, хоть разъясни, все-таки, почему не хочешь остаться?

— А почему я должен обязательно остаться? Живут же люди и в гражданке. Сами читали нам письма сержанта Ибраева…

Ибраев уволился в прошлом году и уехал на целину, в совхоз "Степной". Устроился там шофером, женился, получил квартиру, обзавелся хозяйством. Об этом знает вся застава.

— К нему и собираешься, что-ли? — спросил Ремизов после паузы.

— К нему, сами же агитировали…

Но капитан здесь был ни при чем. Не было у Грачева ближе дружка, чем командир второго отделения Нурпеис Ибраев, лихой конник и веселый горячий парень. В каждом письме он звал его к себе в совхоз, расписывал свое райское житье-бытье. "Приезжай, поживешь сперва у меня, гостем будешь". На Нурпеиса можно положиться.

— Так ведь у сержанта Ибраева специальность шофера уже до армии была! А у вас за плечами что? — запальчиво возразил Ремизов, переходя на "вы". — Восемь классов, ученик-наборщик, потом граница. Только в столовой и научились отличать: это гречка, а это — перловка… Что вы в совхозе делать будете?

— Ничего, товарищ капитан, — улыбнулся Грачев. — Умелый боец — везде молодец. Не пропаду.

Начальник заставы выпрямился и впервые долго и недоверчиво посмотрел на него.

— Какой вы самоуверенный однако. Ну, смотрите…