Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая

Куртис удивлённо поднял брови и поинтересовался:

– А помощник твой где?

Жука не спеша прожевал кусок мяса и только потом коротко буркнул:

– Работает.

Куртис хмыкнул и зло процедил:

– Ты, Жука, не больно-то распоряжайся хозяйским добром. Хочешь парнишку голодом заморить? Смотри, не одобрит Рагон твоё самоуправство!

– Наказан он! И неча мне указывать, как мне помощников учить! Начальник тут выискался! – Жука хлопнул рукой по столу так, что все миски разом подпрыгнули. – Иди конями своими командуй!

За столом притихли. Было слышно только, как стучат ложки, вытаскивая со дна самые жирные куски. Суп был восхитительный. Никита ничуть не соврал, если бы сказал, что вкуснее ничего в жизни не ел. Хлеб оказался таким мягким, что он умял свой ломоть в мгновение ока. Желудок налился приятной тяжестью, и мальчик уже решил, что обед закончен, но кухарка, которую называли Дрюсса, открыла вторую кастрюлю, и комнату наполнил запах тушённой в сметане рыбы.

Вспоминая сейчас свой первый день здесь, Никита улыбнулся. Как же быстро бежит время! Короткую бесснежную зиму сменила весна, и днём солнце уже вовсю припекало, заставляя траву тянуться к его ласковым лучам.

Кусок свежего навоза врезался в лоб и растёкся по лицу. Ник подскочил, и всё его романтическое настроение мгновенно улетучилось. За углом раздались сдавленное хихиканье и быстро удаляющийся топот. Парень рванулся было за обидчиком, но передумал.

Чем он докажет, что это именно гадёныш Бусин залепил ему в лицо говном? Умеет, сволочь, выбирать место и время. Ну, ничего, он тоже отомстит ему когда-нибудь. И пусть эта тварь потом сколько угодно верещит и сучит в воздухе ногами – придушит падлу, и всё!

Умывшись, Никита взял вёдра и отправился к колодцу.

Туфин Бугвист

Гусиное перо легко скользило по бумаге, оставляя за собой ровные строчки с каллиграфически выписанными буквами. Туфин дописал предложение и поставил точку. Отложив перо в сторону, он задумался. За последние несколько месяцев в Нумерии произошло так много событий, что ему приходилось едва ли не каждый день делать записи в толстой книге под названием «Хроника государства Нумерия».

Вот только вчера он закончил описывать произошедшее на охоте, в результате чего их государство едва не потеряло Главного сигурна. И слава Богам, что там оказался сын Грасария, который – подумать только – в одиночку сумел вытащить сигурна из того страшного оврага, говоря о котором знающие охотники дружно качали головами.

Туфин потёр лысину. Последнее время голова стала часто побаливать, особенно если приходилось долго сидеть, выводя аккуратные строчки. Надо бы сходить к Лабусу, вдруг тот подкинет ему какой-нибудь секретный эликсир против старости. Книгочей невесело усмехнулся, поднялся и бодро прошёлся по комнате, разминая уставшие руки.

Старость… Ему всё ещё не верилось, что его возраст давно перевалил на седьмой десяток и он далеко уже не тот любознательный мальчишка, бегавший к местному лекарю за новыми книжками. В шею будто кто-то забил кол, и, чтобы хоть немного снять напряжение, Туфин резко завертел головой. В ушах вдруг противно зазвенело, перед глазами всё поплыло, и, уже падая, он ухватился за подвернувшуюся под руки стопку книг.

На грохот из дальнего угла читальни примчался Рист и, смешно причитая, забегал вокруг книгочея. Туфин, больно ударившийся при падении затылком, скривился от острой боли и тихо приказал:

– Лабуса позови…

Рист сорвался с места и унёсся, даже не сообразив перенести своего наставника на диван. Кряхтя и чертыхаясь, книгочей кое-как сел, прислонившись спиной к ножке стола, и потёр ушибленный затылок. Под пальцами наливалась приличных размеров шишка.

«Этого ещё не хватало! Вот же старый дурак! Лабус сколько раз предупреждал, что я шею беречь должен – на ней всё мое благополучие держится…» – Туфин со стоном прикрыл глаза и приготовился ждать.

У Повелителя Нумерии он служил уже лет тридцать, начав ещё при отце Палия, Тавидии Втором, помощником тогдашнего Главного книгочея, глухого и маразматичного старика, делавшего в Главной книге порой весьма и весьма странные записи.

Старик невзлюбил его страшно, не без основания полагая, что Туфин рано или поздно займёт его пост, и тратил остатки своего разума на придумывание разных, не всегда безобидных каверз. Книгочей усмехнулся, вспомнив, как старик подлил в его чернильницу кислоту, и Туфин был страшно удивлён, когда на месте написанного накануне текста утром обнаружил сплошь дырявые страницы.

Он старался не обращать на старика внимания и полностью погрузился в изучение астрологии и истории, благо под руками было богатейшее собрание книг. Параллельно он открыл для себя алхимию, и в маленьком флигельке в дальнем углу сада частенько всю ночь напролёт из окошек лился свет.