Ветер с моря

— Нет, нет, все было не так, клянусь. Сначала на меня как будто действовали какие-то чары — я не могу объяснить это — я спасла ему жизнь, и, казалось, что-то нас связало, — и только в Париже, когда тебя ранили, и я подумала, что могу потерять тебя… Будто пелена упала с глаз… — Она помолчала, хотела рассказать ему о ребенке, но опасалась, как он воспримет это, а пока она колебалась, Роберт продолжил с еще большей горечью.

— И все, что объединило нас в Париже, ты выложила ему. Все самое сокровенное.

Вот что мучило его, даже больше, чем все остальное, вот что он отказывался принять.

— Я не говорила Роберт. Клянусь, я никогда не говорила ничего о том, что произошло тогда. Ты должен поверить мне. Никогда я не говорила ни Люсьену, ни кому бы то ни было об этой стороне твоей жизни.

— Откуда же он узнал? Из воздуха? — устало спросил он.

— Я не знаю. Откуда мне знать? Люсьен мог услышать это от кого-нибудь еще, от кого-то во Франции.

— Только один человек знал, что случилось в ту ночь, и он мертв.

— О Боже мой, почему это случилось с нами именно сейчас? — у нее перехватило дыхание, и Роберт повернулся, чтобы взглянуть на Изабеллу, и заметил, какой измученной она выглядела, какими огромными казались ее глаза на бледном лице.

— Ты выглядишь усталой, — сказал он уже мягче. — Ложись спать, постарайся отдохнуть. — Он вздохнул. — Может быть, со временем мы сможем найти какой-то компромисс.

На следующий день весь лондонский свет был взбудоражен. Такие вещи в секрете держать было невозможно. Находились такие, что говорили: «Я всегда знал, что эта женитьба кончится катастрофой». А другие завидовали Люсьену, который, очевидно, добился своего от этой кокетливой молодой женщины. Роберту симпатизировали, особенно те женщины, которые осудили Изабеллу за распутство, а были и те, что презирали ее за то, что Изабелла так глупо позволила застать себя. Но жизнь продолжалась, хотя Изабелле и казалось, будто она опускается в преисподнюю. Ей пришлось выдержать упреки Мэриан. Та не знала всех подробностей, только то, что ее брат будет рисковать жизнью ради молодой женщины, которая не ценит его доброту и великодушие. Обманутый муж — всегда служит объектом для шуток, и это приводило Мэриан в бешенство.

Гордость Изабеллы, наконец, пришла ей на выручку. Она не опустила головы, продолжала выезжать верхом, наталкиваясь на один-два ледяных взгляда, и, что еще хуже, — на наглую фамильярность скандально известных людей. Потом она вернулась к своим обычным делам. В то утро "она обсудила с кухаркой меню на день, вымыла Рори, все еще страдавшего от ужасного пинка. Поехала на Бонд-стрит за кое-какими покупками и выяснила, что тетя Августа проводила время, распространяя ядовитые слухи от одного чайного столика к другому.

Роберта большую часть дня не было дома, он обращался с нею со своей обычной вежливостью. Изабелла предпочла бы, чтобы он накричал на нее, побил, сделал бы что-нибудь, чем обращался бы с нею, как с чужой. Еду подавали и съедали в тишине или с несколькими незначительными замечаниями, и она обнаружила, что ничего не может есть. Она почти не притрагивалась к тому, что было на ее тарелке. Никогда время не шло так медленно.

Роберт уже находился в своем кабинете, заканчивая некоторые дела, когда ему принесли поднос с кофе. Он отставил его в сторону и посмотрел на лежавший перед ним миниатюрный портрет Изабеллы, нарисованный в Париже. В дверях появился Хоук.

— Приехал мистер Фрэзер, лорд. Он ждет в карете.

— Хорошо, я иду.

Повинуясь внезапному порыву, он взял оправленную в серебро миниатюру, закрыл крышку и поместил на груди между рубашкой и жилетом. Потом надел плащ, шляпу, перчатки и спустился вниз.

Изабелла видела из окна, как вышел Роберт, весь в черном, вплоть до атласного шейного платка. «Наверное, чтобы не быть слишком заметной целью», — мрачно предположила она. Ужасная тоска томила душу Изабеллы. Хотелось побежать за мужем, удержать, остановить, чтобы он не рисковал попусту своей жизнью. Карета отъехала, и Изабелла почувствовала, что не может оставаться дома, сидеть и ждать, она просто сойдет с ума. Надев костюм для верховой езды, она торопливо прошла на конюшню. Было еще очень рано, но Том со скребницей и щеткой уже был на месте.

— Оседлай для меня Зару, — быстро попросила она.

— Но, леди, вы не можете выезжать сегодня утром одна.

— Почему не могу? Делай, что я тебе сказала и быстро, пожалуйста.

В любой момент могла появиться Мэриан и начать разговор о том, что ехать одной не подобает. Нет, Изабелла хотела убежать от самой себя, пока Дэвид не привез ее мужа домой, раненого, умирающего, может быть, мертвого… Том помог хозяйке сесть в седло, и она выехала из конюшни быстрой рысью. Он смотрел ей вслед, когда из кухни выбежала Гвенни и подбежала к нему.

— Я пытался остановить ее, но она все равно уехала. Да поможет ей Бог.

— Да поможет Бог им обоим, — горячо сказала Гвенни.