Ветер с моря

Ночной ветер развеял почти весь туман, но за городом было еще жутко холодно. К счастью дорога была еще свободна от экипажей и всадников, поэтому можно было ехать быстро. Вскоре после полудня Роберт уже проезжал Пембери. Он остановился в знакомой гостинице, где закусил и выпил стакан вина. Как раз в это время на гостиничный двор въехала почтовая карета из Лондона. Из нее высыпали пассажиры, чтобы размять ноги и выпить что-нибудь подкрепляющее. Один из них, парнишка в деревенской куртке и круглой шапке, надвинутой на уши, заметил Роберта и не сводил с него глаз.

Конюх привел Роберту коня.

— Оседлан и готов в путь, ваша светлость.

— Спасибо.

Роберт взял поводья, опустил монету в протянутую руку и уже собрался сесть в седло, когда почувствовал, что кто-то дотронулся до его плаща.

— Извините, сэр, — заметно нервничая, сказал деревенский парень, — извините меня, но не вы ли лорд Килгоур?

Роберт нахмурился.

— Да, это я. Что тебе от меня нужно?

Парнишка широко улыбнулся.

— Я видел вас в Хай-Уиллоуз, когда вы туда приезжали. Год или два уж прошло. У меня для вас письмо от его преподобия.

— Письмо?

— Да, от мистера Холланда. Я работаю у него в саду, понимаете. И он дал его мне и сказал ехать как можно быстрее в Лондон в почтовой карете… А там найти вас… И я так рад, что увидел вас здесь, потому что я никогда не был Лондоне и…

— Так что же хочет от меня мистер Холланд? — нетерпеливо спросил Роберт. Мальчик запустил руку в карман и вытащил сложенный и запечатанный листок бумаги, уже изрядно истрепанный и испачканный.

— Это насчет того молодого джентльмена, который раньше жил в Хай-Уиллоуз, а потом уехал в Лондон. Сегодня рано утром его принесли к викарию в ужасном состоянии, кровь из него хлестала, как из зарезанного поросенка. Мисс Холланд как закричит… Она думала, он уже умер, но потом послала меня за доктором. А мистер Холланд сел и написал это письмо…

Во время этого бессвязного рассказа Роберт открыл письмо и пробежал его глазами.

Вдруг он резко оборвал рассказ парнишки.

— Благодари Бога за счастливый случай, что свел нас, парень. Это избавило тебя от длинного путешествия. — Пошарив в кармане, Роберт достал монету и положил ее в руку парня. Потом он вскочил в седло, оставив парня стоять с открытым ртом.

Роберт мчался так быстро, насколько быстро могла скакать его лошадь, и размышлял над новыми обстоятельствами, изложенными в письме викария. Должно быть, Ги пришлось побороться и, наверное, его бросили, считая, что он умер. Но куда они дели Изабеллу? Остается молить Бога, чтобы Ги не умер, не успев рассказать, что случилось. Вполне вероятно, что и сам Роберт подвергается опасности. Он переложил поближе пистолеты в седельных сумках и окинул окрестности острым взглядом, но никто не остановил его на пустынной дороге, поэтому вечером Роберт прибыл к викарию. Было темно. Туман развеялся и сменился дождем. Роберт спешился, привязал коня к столбику ворот и сразу же постучал в дверь.

Харриет Холланд открыла ему, несколько мгновений она внимательно рассматривала гостя, потом, узнав Роберта, чуть не упала ему в объятия от радости.

— Мы не ждали вас так рано, — запинаясь говорила она. — Как вам удалось добраться так быстро? Джо уехал только сегодня утром почтовой каретой.

— По счастливой случайности мы встретились в пути, и он отдал мне письмо вашего брата.

Не мог бы кто-нибудь позаботиться о моей лошади?

— Конечно. Гильберт! — позвала она. — Отведи лошадь мистера Эрмитейджа на конюшню и быстро возвращайся.

Мистер Холланд, который выглядел взволнованным и встревоженным, быстро вышел, а Харриет повела Роберта в гостиную.

— Как Ги? — спросил он. — Он не…

— Он жив, хотя Бог видит, в каком он состоянии! Он все время твердил, что мы должны найти вас и предупредить. Кажется, он думает, что вам грозит большая опасность. — Харриет озабоченно посмотрела на него. — Мы сделали, что считали нужным, но он мало что мог рассказать нам. В чем дело? Что случилось?

— Я расскажу вам все, что знаю, но попозже. Сначала я должен поговорить с Ги. Можно к нему пройти?

— Сейчас мы вам расскажем, как он попал к нам. Доктор дал ему успокоительное, и вроде бы теперь он так не мечется. Но не знаю, правда, не знаю… — она замолчала, горестно качая головой. Потом вынула носовой платок и отвернулась. — Простите мне мою слабость, но я так расстроилась.

— Конечно, я понимаю, поверьте. Не смущайтесь…