Ветер Севера в Академии Морте

И вот я окончательно утонула в каком-то волшебном космосе, совершенно не смущаясь ни некроманта, ни собственно поцелуя… причём поцелуя прямо в аудитории, под партой!..

Снорхи! – как здесь принято выражаться… Да я с трудом вспоминала, где нахожусь!.. Таким правильным и естественным казалось происходящее.

Самым правильным из всего, что вообще могло со мной произойти…

–– А теперь просыпайся и стереги тело. – Вырвал меня из этого волшебства голос Тиму. – Разбуди меня ровно через десять минут.

Что было обидней всего – вот этот его приказной тон. Ровный. Холодный какой-то. Безэмоциональный.

Неужели это он только что целовал меня, будто пил и не мог напиться?

–– Смелая просьба, Петтери. – Фыркнула я, высвобождаясь из его объятий. Впрочем, окончательно отстраниться мне дали, плечи не выпустили. – Особенно в твоём случае.

Я с любопытством заозиралась, обнаружив себя по-прежнему сидящей за партой, рядом с Петтери, всё ещё отчаянно пытающейся оторвать от гладкой поверхности стола ручку.

Снорх меня знает, как это всё снизу разглядеть удалось – просто столешница была прозрачной и непрозрачной одновременно. И, если уж на то пошло, теперь «те» Тиму и Уля, что за партой остались, были маленькими, как мы совсем недавно. А мы «настоящие» – большими и прозрачными, как желе. И нас никто не видел! Звучит, конечно, чудно̀, даже бредово, но ведь во сне случается и не такое!

–– Очень не хочется, чтобы ты восприняла это как просьбу, Ули. – Вновь развернул к себе тёмный, впиваясь пристальным взглядом в лицо.

Я невольно вздрогнула.

Ули… Почти как родное, привычное Уля…

Никто здесь так меня ещё не называл.

–– Может, объяснишь всё-таки, что происходит? – приняла я решение не ссориться. В конце концов, странно браниться с тем, с кем только что целовалась, причём так, что в ушах флейты пели, пространство вокруг звенело. И если уж на то пошло… Не только Тиму Петтери был инициатором… всех… поцелуев.

Хоть он и гад, конечно. Кто ж спорит.

–– Так я ж сразу объяснил, – ухмыльнулся некромант и вдруг каким-то нежным движением отвёл локоть от моего лица.

–– Ты о том, что нет времени объяснять?

–– Умница! – прозвучало неожиданно тепло и почти совсем не издевательски.

Он бросил взгляд куда-то за моё плечо и нахмурился. Я машинально обернулась. Ломтик – почему-то уже зелёный, в венке из одуванчиков – задрав мордочку, пристально всматривался в нашу сторону.

–– Дракон нас спалил. – Одобрительно заметил Тим. – Молодец. Давай, светошка, шевели булками. Время не ждёт.

И – гад такой! – самым недвусмысленным образом придал мне ускорения, шлёпнув по этим самым «булкам»!

Да так звонко, что я так и подскочила в кровати на сон-лекции!

–– Ах ты ж, зараза такая!!!.. – прошипела я, сжав кулаки и тут же поспешила убедиться, что никого не разбудила.

–– Пых, – деловито отчитался о произошедших за время моего сна событиях, единственный недремлющий в этом сонном царстве, Дедушка. – Пых…

И он бросил лукавый взгляд в сторону спящего Тима.

Я же прищурилась и мстительно потёрла ладони.

Сразу не разглядела письменных принадлежностей на тумбочках у кроватей. Должно быть, это на тот случай, когда срочно нужно запечатлеть некое откровение, открывшееся в Грёзах. Или, скажем, лекцию дописать…

Вот только мне все эти их цветные карандаши с ручками сейчас как нельзя кстати.

Кормушка, говорите?

Ну так смотрите внимательнее – сейчас вылетит «птичка». Или «рыбка». Выплывет. А может, и «свинка» выбежит. У меня с рисованием с детства как-то не сложилось.

И пальцы от злости дрожат.

От злости… и предвкушения!

***

–– Ну, как-то так. – Подмигнула я с интересом наблюдающему за моим художеством Дедушке.

Птичка из Тима не вышла. Свинка тоже не задалась.

Зато получилась некая – весьма очаровательная, кстати, помесь котика и совы. Этакий Котище-Совище. Но котище, пожалуй, больше. Если справа смотреть….

Соули Тиму, которая в образе полосатой котейки дремала рядом, свернувшись клубочком, (что и послужило, собственно, вдохновением), время от времени приоткрывала жёлтый глаз, поглядывая на меня неодобрительно. На какой-то момент показалось, что это Тиму следит за моими художествами глазами своего магического спутника, но всё же если б то был некромант, уже вскочил бы, как пить дать, дабы задать наглой новенькой жару. Йолка же, муркнув в усы что-то ругательное, снова засыпала.

–– Родила царица в ночь не то сына, не то дочь. А что, на поросёнка тоже похож, кстати. Тут как присмотреться…

–– Пых! – шепнул с моей кровати Дедушка, качнув головой в сторону циферблата-пузыря в воздухе. – Пыыы-ых!

–– Да помню я, помню, – машинально ответила странному существу, которое, понятно, знать о просьбе Тима ну никак не могло. – Я почти закончила. Ну ведь хорошо получилось, а оценить некому. Так что не вредничай.

Нанеся последний штрих, то бишь последний кошачий ус, украсивший холёную моську тёмного, я аккуратно сложила письменные принадлежности и осторожно потрясла Тиму за плечо.

–– Эй, Петтери… Подъём. – Позвала я. – Пора вставать.

Ноль реакции. И это неприятно насторожило.

–– Не спи, – потрясла я уже увереннее. – Замёрзнешь!