Ветер умирает в полдень

Правда, кузен? Когда Дэвид впервые увидел Терри, ему показалось, что он ей понравился. Чем же он ей не угодил, если дело только в этом? Может, девушку отталкивает его работа? Хитрая Кэти притворяется, что ничего не замечает. Обманутый в своих ожиданиях, Дэвид идет к дверям, но тут его окликает Эллен, сидящая в наушниках:

– Дэйв, ваш хозяин просил вас позвонить ему до восьми вечера.

Зачем это я понадобился Шефферу на ночь глядя, да еще в пятницу?

Он садится в крошечной застекленной будке, где висит телефон, и ждет связи. Кажется, что сам он остается невидимым, но может наблюдать за суетой в холле.

Широкополые фетровые шляпы и сапоги с острыми носками – здесь редкость. Мужчины в нейлоновых куртках и клетчатых брюках, толстые унылые женщины, часто в бигудях под прозрачной косынкой (для чего им нужна красивая, пышная прическа, если даже перед многочисленными обитателями мотеля они не стыдятся появляться в таком виде? – думает Дэвид); изможденные девицы, которые по требованию моды морят себя голодом; дети, скучающие среди витрин.

Сувениры Красной пустыни: крупноформатные рельефные открытки, безделушки из нефрита, обсидиана, окаменелого красного дерева, скорпионы, оправленные в пластмассу, сохранившиеся на Западе галстуки в виде пеньковых или кожаных шнурков, сплетенные индейцами из резервации Шошони, что за горой Аул Крик. Их деды вытачивали наконечники стрел, чтобы охотиться и воевать, а внуки мастерят эти поделки по девяносто девять центов за штуку.

Литые медные пепельницы напоминают о том, что мотель стоит посреди континента, с точностью до нескольких футов на линии водораздела бассейнов Атлантического и Тихого океанов, которые питаются скудными водами тех мест.

Дэвид видит, как Джо Вэнс, детектив мотеля, тихо подходит к подростку на голову выше его, и дергает того за рукав. В душной и задымленной телефонной будке ничего не слышно. Дэвид приоткрывает выгнутую дверь. В будку врывается гул голосов, но Дэвиду кажется, что он различает, как Джон, одетый в вязаную куртку и домашние туфли, тихо говорит на ухо юному воришке обычную в таких случаях фразу:

– Сейчас же положи на место, что украл, и на этот раз я тебя отпущу.

Прием, как правило, срабатывает. Подростки, жалкие и сконфуженные, в большинстве случаев подчиняются. Труднее бывает с теми, кто постарше, особенно с женщинами. Первым делом они приходят в негодование: как это детектив может усомниться в их порядочности? Тогда Джон ведет задержанных к кассе – на глазах у всех, под осуждающие возгласы. Самые упорные сдаются, когда он снимает телефонную трубку.

Невероятно, но многие рискуют репутацией и даже свободой ради безделицы ценой в два-три доллара.

Дэвида восхищает острота глаз Вэнса, его сдержанная деловитость. Иной раз они с Джоном вместе выпивают по чашечке кофе без кофеина, ведь они коллеги, верно?

Джон Вэнс бросил курить и не берет в рот спиртного. В сорок пять лет он тщательно бережет здоровье. Семь лет назад из-за перегрузки у него уже сдавало сердце. Он дал зарок уйти в отставку в пятьдесят лет, накопив деньжат и работая сверхурочно: днем, ночью, по воскресеньям, в городской полиции и на сортировочной станции. Двадцать лет – по шестнадцать часов в сутки. И ни одного отпуска.

Дети выросли без него. Теперь они все разъехались.

Вэнс познакомил Дэвида со своим другом и бывшим начальником – шефом городской полиции Кэлом Марвином. Как-то вечером Дэвид провел два часа с Марвином, который великодушно согласился подежурить за смертельно усталого частного детектива, чтобы тот не потерял работу.

Раздается звонок. Дэвид, который предается своим мыслям, вздрагивает, прикрывает дверь телефонной кабины и снимает трубку. Он слышит голоса Эллен, телефонисток компании "Маунтин Белл" и Солт-Лейк-Сити, секретарши агентства и, наконец, Шеффера.

– Добрый вечер, Уоррен. У вас было пять дней, чтобы ввести Стива Мерфи в курс дела. Думаю, теперь он справится один. Вы можете вернуться.

Дэвид весь сжимается. Он бормочет, запинаясь:

– Лучше бы мне задержаться немного, сэр. Я мог бы предложить наши услуги на других шахтах. У меня есть план, крупный филиал. Здесь такое творится, люди прячут оружие.

Шеффер перебивает его. И, как всегда, четко и непререкаемым тоном приказывает:

– Не спорьте, Уоррен. Надеюсь, после трех недель работы у "Бэннистона" вы не претендуете на то, чтобы руководить нашей компанией?

В ответ – молчание. Шеффер смягчается.

– В Рок-Ривере вы свою задачу выполнили. Я вами доволен. В понедельник к девяти утра будьте в конторе. Я распоряжусь, чтобы вам приготовили зарплату, и мы обсудим вашу будущую работу в Монтане, там вас ждет более широкий круг обязанностей. До скорого, Уоррен.

Шеффер дает отбой. Дэвид чувствует боль в висках. Этого он боялся больше всего. Снова куда-то ехать? Ему так нужна передышка, хотя бы несколько дней, чтобы поразмыслить, разобраться в обстановке.

Шеффер его восхищает, как и все уверенные в себе и властные люди. Придет время, и он станет таким же. Но встретиться с боссом уже в понедельник? Нет. Лучше позже. А сейчас ему надо поспать. Подумать. Отключиться.