Ветер в ивах

Цыган долго ворчал, что если он еще заключит парочку таких сделок, то обязательно разорится. Но под конец он вытащил грязный парусиновый кошель из кармана своих широченных штанов и отсчитал шесть шиллингов и шесть пенсов на лапу мистера Тоуда. Потом он на минутку скрылся в своей повозке и вернулся, неся большую железную тарелку, ложку, вилку и нож. Он снял котел с огня, наклонил его, и горячий, душистый, жирный поток выплеснулся оттуда на тарелку. Это была, несомненно, самая лучшая еда в мире, потому что была приготовлена из куропаток, и фазанов, и цыплят, и зайцев, и кроликов, и цесарок, и еще кое из чего, вроде картошки и лука. Тоуд поставил тарелку себе на колени и чуть не плача ел, и ел, и ел, и просил добавки, и цыган, не скупясь, добавлял. Мистеру Тоуду казалось, что он в жизни не едал такого вкусного завтрака.

Когда на борт было загружено такое количество пищи, какое только можно выдержать, Тоуд попрощался с цыганом, нежно обнялся с лошадью и снова двинулся в путь в самом лучезарном настроении, потому что цыган, который хорошо знал все окрестности, показал ему, в каком направлении идти. Это уже был другой Тоуд, очень сильно отличавшийся от того, каким он был час назад. Солнце ярко светило, платье уже почти высохло, в кармане у него были денежки, и, что самое главное, он основательно поел вкусной еды, горячей и питательной, и теперь он снова чувствовал себя большим и сильным, беззаботным и уверенным.

Он весело шагал, вспоминая свои приключения и побег, все те положения, когда дело складывалось вроде бы хуже некуда, но из которых он всегда находил выход. И вот его снова начали распирать гордость и зазнайство.

— Хо-хо! — говорил он самому себе, весело маршируя и задирая подбородок к небу. — Какая я умная жаба! Ясное дело, что по уму ни один зверь со мной сравниться не может! Мои враги заточили меня в тюрьму, окружили караулом, день и ночь стерегли меня их тюремщики. А я спокойненько прохожу мимо них, только благодаря своим способностям, помноженным на отвагу. Они гоняются за мной на паровозах с полисменами и револьверами, а я смеюсь над ними издалека. Меня безжалостно швыряет в канал женщина, толстая телом и злобная душой. Ну и что из этого? Я доплываю до берега и назло ей завладеваю ее лошадью. Я скачу на лошади триумфатором, и я получаю за нее полный карман денег и отличный завтрак! Хо-хо! Я — Тоуд Великолепный! Я — прославленный, удачливый мистер Тоуд! Он так раздулся от самодовольства, что, пока шагал, сочинил песню, прославляющую его самого, и распевал ее во все горло. Это, скорее всего, самая самодовольная песня, какую когда-либо сочинил какой-нибудь зверь:

Историй о разных героях

Написано невпроворот.Но кто всех сильней и отважней?Конечно же мистер Тоуд!В Оксфорде — прорва ученых,Грамотный это народ.Но кто самый мудрый на свете?

Конечно же мистер Тоуд!Все звери по паре уселись в ковчег,Он нес их вперед и вперед.Кто крикнул: «Гляди, земля впереди!» —Догадливый мистер Тоуд!

Вся армия нынче идет на парад,За взводами движется взвод.А кто впереди на белом коне?Да это же мистер Тоуд!Сидела с утра королева в садуИ шила из байки капот.

Воскликнула: «Ах! Кто там весь в орденах?»Ответили ей: «Мистер Тоуд!»

И было еще много чего в этом же роде, но уж такое бахвальство, что приводить здесь не стоит. Эти куплеты еще самые скромные! Он пел, пока шел, и он шел, пока пел, и гордость его принимала угрожающие размеры, но вскоре ей предстояло получить чувствительный удар.

Пройдя несколько проулочков между живыми изгородями, Тоуд добрался до большака. Он вышел на него, оглядел во всю длину и вдруг увидел вдали крапинку, которая быстро превратилась в пятнышко, потом в маленький шарик, а потом во что-то очень знакомое, и звук, обозначающий предупреждение, слишком хорошо ему известный, донесся до его очарованного слуха.

— Вот это да! — воскликнул он, приходя в возбуждение. — Снова начинается настоящая жизнь! Вот он — широкий мир, о котором я так долго тосковал! Я их сейчас остановлю, моих братьев по колесу, я расскажу им сказочку, которая до сих пор так отлично срабатывала, и они меня, конечно, согласятся подвезти, а потом я еще чего-нибудь наболтаю, и возможно, если повезет, дело кончится тем, что я подъеду к Тоуд-Холлу на автомобиле! Вот тебе будет длинный нос, дорогой Барсук!