Ветер в сердце

Мысли о красавчике мотоциклисте помогал не думать о том, что её ждёт по адресу. Она неосознанно замедляла шаги, готовясь к тому, что увидит, когда придёт. Она увидела полукруглый выпирающий козырёк, на котором было написано (стиль шрифта – ар-деко, без сомнения) крупными зелёными буквами «Артезия». Окна заведения забраны щитами. На одном изображена девушка с чёрными кошачьими ушками и хвостиком, а также узнаваемым оранжевым «нимбом» вокруг головы, на втором модный кролик в джинсах и свитшоте, при этом в красном гальском кушаке и старинном картузе2

.

Выставленные у заведения столики не оставляли сомнения в том, что несмотря на претенциозное название и оформление, это всего лишь летнее кафе. Стоило зайти внутрь и сомнений не оставалось. Помещение было тёмным, так как окна были забраны щитами, и освещалось только разбросанными по столам недорогими лампами (тот же стиль ар-деко), но в одном конце помещения располагалась стойка кафе с выставленными в стеклянных витринах-холодильниках уже подсохшими пирожными, из-за чего любые попытки придать, хотя бы и в воображении, месту таинственности, должны были спотыкнуться, если и не о написанное мелом меню, то хотя бы о скучающее выражение лица девушки за стойкой, которая, не слишком скрываясь, слушала плеер. В глубине помещения дверь вела, судя по всему, в небольшой кинозал. Около двери стояла ещё одна девушка, что-то рассматривающая на своём телефоне. То, что на ней была красная жилетка, должно было подсказать, что она проверяет билеты. Хулии вспомнилась цитата из любимого рассказа: «Это совсем не то, что я ждала от неожиданного».

Справедливости ради, кафе было вполне хипстерским. Стены были забиты стеллажами и полками с книгами, хотя прочитать название в таком полумраке было сложновато. Запах крепкого кофе почти сбивал с ног. У билета не оторвали корешок, кажется, девушка на входе даже не слишком обратила внимание, на демонстрацию билета и какой-то бесёнок внутри Хулии прошептал, что в крайнем случае можно этим воспользоваться и при особой надобности войти вообще без билета, лишь продемонстрировав что-нибудь блестящее. Вместо рядов сидений, в зале были мягкие кресла, расставленные в почти хаотическом порядке и несколько диванчиков. Хулия быстро облизала губы, понадеявшись, что кинотеатр исполняет свою главную функцию – показывать фильмы, а не является местом для свидания парочек.

В зале уже сидело несколько человек. Кто в самом деле не обращал внимания, кто с деланным равнодушием оглядывался на Хулию, когда она проходила мимо. В целом, она немного вписывалась в антураж. Зрители были как раз её возраста. Разве что волосы у них были выкрашены в более радикальные цвета, чем скрученные темно-русые прядки Хулии. Многие были в очках, что лишний раз подтверждало: они пришли посмотреть нечто интеллектуальное. Или подтверждало то, что в наши дни контактные линзы носят далеко не все. Порой детективные наблюдения могут приводить к самым простым результатам.

Хулия выбрала кресло поближе к экрану и достала телефон. Если бы она не ожидала, что по адресу её ждёт, как минимум, маскарад фэйри с оживлёнными манекенами, разносящими прохладительные напитки, она бы загуглила адрес намного раньше. «Артезиа», как она и предполагала, позиционировал себя как центр искусств. То, что такое заведение располагалось в курортном городке было необычно, но обладало своей логикой. Далеко не все молодые люди, живущие в курортных городках или приезжающие сюда отдохнуть, хотели бы проводить время только в клубах или на пляже.

Самой Хулии нравились фильмы или книги, которые относились к Высокому Искусству. Но в школе она не принадлежала к компаниям молодёжи, которые проводили время в обсуждении философских идей и артхаусных фильмов. Ей казалась их преувеличенная серьёзность чем-то инфантильным – те же попытки играть во взрослых, только более изысканные, чем у тех, кто спешил попробовать всё то, что запрещено детям. После пары попыток в этих компаниях покритиковать кого-то из «признанных» (потому что сдержанность и умение вовремя молчать не относились к числу её достоинств или пороков), и после того, как эти попытки были грубо оборваны собеседниками (деликатностью и умением прислушиваться к чужому мнению они тоже не обладали), Хулия предпочитала держаться подальше и даже втайне называла любителей «искусства не для всех» – недлявсерость.