Читаем Ветер времени полностью

Следующим утром встречали военный транспорт из Подмосковной базы подготовки спецназа. Вооруженная группа из десяти человек сошла по трапу самолета, построилась на аэродроме. Высокий капитан доложил о прибытии. Сказал, что нужен вертолет. Время выполнения задания – сутки. Вылет через два часа по секретному маршруту.

Полковник отрядил в его распоряжение одного из своих лучших пилотов. Предоставил боевую винтокрылую машину. Ровно в десять часов утра, вертолет оторвался от земли и на огромной скорости взял курс на северо-запад.


На вытянутой в длину узкой лесной поляне светились ярким пламенем разложенные в виде огненной стрелы, небольшие костры. Учитель Дымка бегал, подкладывая в огонь хворост и сухие ветки из недалекого бурелома, загодя приготовленные и сваленные в большую кучу. Дядя Вася, Малыш и Виктор лежали вокруг одного из костров, и внимательно всматриваясь в чистое звездное небо, рассказывали друг другу всякие удивительные истории.

Два дня прошло, как сгорел дотла дом бухгалтера Павла Андреевича. Слава Богу, все лилипуты остались живыми. Жена и дети вообще ничего не помнили, угорели во сне, незаметно наглотавшись чадного дыма. Отец-карлик успел проснуться, но сделав несколько шагов к двери, упал без чувств. Если бы не Сергей, погибли, сгорели бы или задохнулись всей семьей. Невозможно описать какую благодарность испытывали к нему эти маленькие, отзывчивые, добрые люди.

Малыш купался в лучах героической славы. Долго не мог прийти в себя. Кое-как Наталья привела его в сознание, чуть не задушив своего любезного постояльца в крепких порывистых объятиях. Следующий день он провел в постели, выпивая лишь чудодейственные отвары, которые ему готовила бабка Маланья. Беспрестанно кружилась от угара голова, во рту стоял дымный привкус, все тело ломило и лихорадило, спина сильно болела от удара упавшей горящей потолочной балки. Всю ночь глубоко спал, а наутро ощутил существенное улучшение самочувствия. Проснулся аппетит, и появилось желание двигаться. Но строгая целительница не велела пока подниматься, лишь к ночи он умолил ее разрешить отправиться с Дымкой и подышать свежим лесным воздухом.

Тишина спящих деревьев и трав действовали умиротворяюще. На свет костра прилетали тучи мошкары и таежного гнуса и легким вихрем кружили вокруг пляшущих языков пламени. Вокруг стояла плотная густая тьма. Мерцающие отблески озаряли неверным светом погруженные во мрак невысокие кустарники, таинственно, будто притаившиеся вурдалаки, стоящие в безмолвии и чутко стерегущие хрупкий покой спящего леса. Ласковая ночная прохлада опустилась на истомленную дневным зноем землю. Стрекотание сверчков и далекие редкие крики неведомых ночных птиц, разбавляли безупречную идиллию отдыхающей природы. В черном небе стоял узкий серп лунного полумесяца, окруженный серебристым ореолом туманного свечения. Россыпи далеких созвездий терялись в невообразимой дали, еле заметно перемигиваясь друг с другом зеленоватым сиянием и медленно сдвигаясь в восточном направлении. Иногда, где-то в плотных слоях стратосферы, проскакивали тонкими искрящимися росчерками, в одно мгновение сгорающие метеориты, оставляя за собой дымящиеся в вышине длинные, тут же исчезающие хвосты. Явственно ощущалось необычное чувство величественности и бесконечности окружающего мироздания, понимание бренности перед Вечностью, Природой и Космосом, невероятной величины галактических расстояний, измеряемых миллионами световых лет. Было страшно представить, что мы одни во Вселенной, поневоле хотелось верить в присутствие на далеких планетах тождественной нам, но все же, более разумной инопланетной цивилизации.

Уфолог горячо уверял парней в скором контакте с пришельцами, с нетерпением ожидая повторного появления огненных шаров и уповая на миролюбие и бесстрашие проницательных гуманоидов. Его слушали рассеянно, сомневаясь в правдоподобности существования инопланетян. Высоко вверху уже слегка начинали белеть небеса. Внизу же тьма еще более сгущалась. Вязкий мрак непроглядной стеной опоясывал тлеющие угли костров. Воздух заметно похолодел, и высокая трава покрылась мельчайшими, невесомыми каплями сверкающей росы, искрами переливающейся в слабом лунном свете. Показалось, будто стоящие вокруг кустарники придвинулись, окружили загадочными тенями, затаились в беспросветной тьме. Какое-то напряжение, тревожное предчувствие неожиданно повисло в воздухе, что-то давило, угнетало, атмосфера безысходности и непонятного страха разливалась вокруг.

Малыш привстал на локте, пошевелил палкой затухающий костер…

- Лежать! Всем лежать!.. – яростная команда раздалась вместе с оглушительным грохотом множества автоматных очередей. Из-за кустов стремительно выскочили черные призраки и сразу сшибли на землю ничего не понимающих, вскочивших было в панике на ноги, незадачливых контактеров с инопланетным разумом. Заломили за спину руки, защелкнули наручники, заткнули рты плотными кляпами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее