Ветеран

Крейг побрел к ближайшему фургону полевой кухни, взял тарелку с солониной, кукурузными лепешками и бобами, нашел короб из-под амуниции, уселся на него и стал есть. И тут ему вспомнилась мать, как пятнадцать лет тому назад она сидела и читала ему из Библии в сумеречном свете одинокой свечи. Вспомнил он и об отце, терпеливо промывающем лоток за лотком в надежде отыскать хотя бы крупинку золота. А потом он подумал о старике Дональдсоне, который всего лишь раз наказал его. Снял ремень и выпорол как следует за то что он, Крейг, жестоко обращался с попавшим в ловушку зверем.

Незадолго до восьми, когда над лагерем сгустилась тьма, он поднялся, вернул тарелку и ложку в фургон и подошел к волокуше. Девушке он ничего не сказал. Просто отвязал два шеста от луки седла и опустил их на землю.

А потом поднял девушку с земли и взвалил на спину лошади. И, сунув в руки поводья, указал в сторону прерий.

— Скачи! — сказал он.

Секунду-другую она молча смотрела на него. Тогда он сильно шлепнул лошадь по крупу, и та рванула вперед. Еще несколько секунд спустя они растворились во тьме, и лошадь, и девушка. Он знал, что эта выносливая низкорослая лошадка не подведет, найдет дорогу в просторах прерий и вывезет ее к своим, еще издалека учуяв знакомый запах. За всем происходящим наблюдали с расстояния футов пятидесяти несколько скаутов арикара.

Солдаты явились за ней в девять и были просто вне себя от ярости. Крейга держали двое солдат, а сержант Брэддок нещадно избивал его. Когда скаут потерял сознание и осел на землю, они подхватили его и поволокли в лагерь к генералу Кастеру. Тот сидел за столом перед палаткой, в свете нескольких масляных ламп и окружении самых близких офицеров.

Джордж Армстронг Кастер всегда был загадкой. В этом человеке самым непостижимым образом соединялись добро и зло, светлые и темные стороны души.

К светлым сторонам относились веселость, готовность посмеяться над самой незамысловатой шуткой, общительность, умение быть приятным в любой компании. К тому же он обладал неисчерпаемой энергией и выносливостью, жаждой знаний и стремлением участвовать в самых невообразимых проектах. Так даже во время военной кампании он отдал приказ отлавливать в прериях диких животных и отправлял их на восток, в зоопарки, всерьез увлекался также таксидермией. И, несмотря на частые походы, был всегда верен своей жене Элизабет, которую просто боготворил.

В молодости он много пил, но теперь превратился в трезвенника, отказывался даже от бокала вина за обедом. Сам никогда не ругался и не терпел, чтобы в его присутствии произносились бранные слова или непристойности.

Четырнадцать лет тому назад, еще во время Гражданской войны, он проявил такие отчаянные мужество и отвагу, продемонстрировав полное отсутствие страха, что очень быстро прошел путь от лейтенанта до генерал-майора. А потом, сколь ни покажется это парадоксальным, попросил понизить его до звания подполковника, лишь бы остаться командовать маленькой армией уже в послевоенное время. Он вел своих людей в самую гущу огня, но его ни разу не задела ни одна вражеская пуля. Он был героем для миллионов гражданских, но при этом не пользовался любовью и доверием со стороны даже самых приближенных к нему военных.

А все потому, что он был злопамятен и мстителен и никому никогда не прощал ни малейшей обиды или промаха. Сам ни разу не получив даже царапины, он в этой войне умудрился потерять больше солдат и офицеров убитыми и ранеными, чем любой другой командующий кавалерийским полком. Он не жалел своих людей и проявлял в боях безрассудство. Солдаты, как известно, не очень-то жалуют командиров, которые посылают их на верную смерть.

Во время войны с индейцами он ввел в полку телесные наказания, а потому и дезертиров у него было намного больше, чем у других командиров. 7-й кавалерийский таял просто на глазах, так как по ночам дезертиры, их еще называли «дроздами», бежали из полка чуть ли не толпами. И полк нуждался в постоянном пополнении рекрутами, но генерал проявлял мало интереса к их обучению и тренировкам, а потому умелых и опытных кавалеристов из них не получалось. Несмотря на долгие осень и зиму, проведенные в форте Линкольн, в июне 1876 года 7-й кавалерийский представлял собой довольно жалкое зрелище.

Кастеру также было свойственно огромное личное тщеславие, он обожал читать газеты с восхваляющими его статьями, если таковые удавалось раздобыть. Неординарная внешность тоже добавляла ему популярности: он носил желто-коричневый костюм из бычьей кожи и прическу из длинных темно-рыжих кудрей — так, во всяком случае, описывал генерала Марк Келлог, журналист, сопровождавший полк в походе.