Ветхий Завет и его мир

Приведенная здесь проповедь представляет собой характерный пример того, как социальные, религиозные и этические мотивы, тема грядущей кары и последующего обновления, которые пронизывают буквально всю пророческую литературу, сливаются воедино. Все содержащиеся в ней упреки оказываются очень точными обличениями общественного неустройства, повсеместно царящей неправды, нарушения идеального мирового порядка. Конкретно все это выражается в угнетении социально слабых — сирот и вдов, которые не могут постоять за себя, в порче серебра и вина — иными словами, в утрате элементарной честности, наконец, во взяточничестве и корыстолюбии царя и его ставленников. Поражает резкая оппозиция Исайи по отношению к официальному культу. Вся храмовая обрядность оказывается излишней и никчемной, раз нет главного — строгого подчинения тому мировому порядку, который мыслится как воплощение воли Яхве. Характерно также, что, предрекая гибель грешников, Исайя мыслит себе свой общественный идеал как восстановление положения, существовавшего в глубокой древности. Говоря о возвращении судей и восстановлении совета (несомненно, совета старейшин), Исайя стремится к воссозданию ситуации, бывшей в доцарский, до государственный период, когда во главе Израильского союза племен стояли вожди-судьи.

По-видимому, к этим идеям примыкало учение секты рехавитов (Иер. 35), которые отказывались от употребления вина, строительства домов, обработки земли и жили в шатрах, т. е. отвергали мир оседлой цивилизации, стремились возродить кочевничество, определявшее, по их мнению, образ жизни доцарского времени.

Такие же мотивы встречаются в пророчестве Исайи постоянно. Укажем, например, на знаменитую фразу (Ис. 5:8):

Увы, присоединяющие дом к дому!Поле к полю придвигают они,пока не останется места, и оказываетесь поселенными

только вы в этой стране!

Или другой текст (Ис. 10:1—2):

Увы, постановляющие преступные законы

и пишущие несправедливые решения,чтобы отвратить от судов бедныхи силой присвоить право нищих из народа моего,

чтобы были вдовы их добычей,и сирот грабят они!

Воззрения Исайи на будущее идеальное общество не оставались неизменными; в его книге наблюдается идейное развитие, приведшее от призыва к созданию режима, подобного тому, который существовал в доцарский период, к точке зрения, связывающей эти надежды с образом будущего справедливого царя. Рассмотрим наиболее важные высказывания пророка на этот счет. В одной из проповедей (Ис. 7:13—16) мы наблюдаем как бы зарождение идеи об отроке-спасителе: «И Он сказал: «Слушайте же, дом Давида! Разве мало вам истощать терпение людей, что вы истощаете даже терпение моего бога? Поэтому даст мой господь вам знак: вот, дева затяжелеет, и родит сына, и назовет его имя Еммануил (Иммануэль, что значит «с нами бог» — И. Ш.). Сливки и мед он будет есть, чтобы научиться отвергать зло и избирать добро, будет покинута земля, от которой ты отвращаешься из-за обоих ее царей». Рождение чудесного ребенка служит предзнаменованием важных событий: дамасский и израильский цари не смогут нанести поражения Иудее, ибо их царства будут разгромлены ассирийцами. Однако затем Ассирия подчинит себе Иудею, которая станет ареной войны между захватчиками и Египтом. Как видим, сам по себе Еммануил никакой активной роли не играет; появление чудесного ребенка служит только счастливым предзнаменованием в данной конкретной политической ситуации (речь идет об уже упоминавшейся Сиро-Эфраимитской войне). Он и к царскому роду не принадлежит. И все же Еммануил — существо особого рода. Он учится отвергать зло и избирать добро. Но знание добра и зла является, по представлениям эпохи, качеством, свойственным богам (Быт. 3:5, 22). Таким образом, вкушая сливки и мед (явно — пища богов), Еммануил приобщается к божественной сущности.

В другом речении (Ис. 11:1—16) эта тема уже обстоятельно разрабатывается: