Веточка Лаванды

– Брошка! Брошка! – Продолжала кричать цыганка, теряя хватку из-за быстро потеющих ладошек.

– Вы не видели здесь девушку? – Решил испытать удачу парень и обратился к женщине. – Высокая и стройная, словно молодое древо сирени. С волосами до шеи, запах которых пьянит лучше любого вина. С улыбкой, от которой зависимость сильнее, чем от любого вида наркотиков.

Цыганка смолкла и пристально взглянула на молодого человека.

– Наркотик? – Повторила она и заискивающе посмотрела ему в глаза.

– Да! Да! – Внезапно воодушевился парень, уверенный, что нашел первую зацепку.

– Брошка! – Улыбнулась цыганка.

Парень достал из кармана пять сторублевых купюр и протянул женщине. Один из детей цыганки, словно голодный щенок прыгнувший на кусок упавшего мяса, выхватил деньги из рук покупателя.

Мать грозно посмотрела на своё дитя и протянула парню синюю брошь обрамлённую узорчатым пластиком, вручную окрашенным какой-то дешевой акварелью в красный цвет.

Парень с явным пренебрежением взял покупку из рук и посмотрел на женщину.

– Шынгыз, который торгует самиздатом в переулке Бальзака, в центре рынка, скажет, где найти ваш… наркотик.

Парень поблагодарил женщину и двинулся в озвученном направлении.

– «Некоторые люди проводят жизнь в поисках любви вне их самих. Пока любовь в вашем сердце, она повсюду»… Майкл Джексон плохого не скажет…и не сделает, наверное! – Крикнула она ему вслед и улыбнулась во все свои 12 белых и 20 золотых зуба.

В ту же секунду, цыганка заметила прибывших на рынок новых покупателей и слух парня разрезал ее предпринимательский вопль:

– Брошка! Брошка!

***

– Не припомню такой девушки, юноша, – произнёс Шынгыз поправляя свой красный сюртук.

В тесном павильоне, который был забит до потолка разнообразной литературой, начиная Мандельштамом и заканчивая мемуарами Михайя Волонтира, толпилась куча зазывал: кто-то предлагал смартфон с двадцатью объективами; кто-то валенки от извездной спортивной фирмы; некто, заигрывая с публикой, обещал жилет прямиком с тела вождя революции.

– Может, кто-то видел, как она покидала рынок? – Пытался ухватиться за незримые нити надежды парень.

Шынгыз направил свой черствый взгляд на юношу, но заметив, что тот сильно растерян, в глазах немолодого продавца блеснуло сочувствие.

– Пойми, мой юный друг! Если «Апрашка» забирает, то никогда не возвращает обратно. Мне жаль.

***

«Довлатовское» пальто юноши изрядно попачкалось, сменив ярко-коричневый окрас на темно-серый.

Выйдя на площадь рынка, он крепко сжал в руке купленную брошь, красная краска которой, словно кровь из раненого зверя, начала стекать струями по его пальцам.

По площади, будто тараканы, бегали люди, перемещаясь от одного стола с вещами к другому. Продавцы, с хитрым оскалом бездомных котов, гоняли своими лапами этих насекомых в нужном им направлении.

Парень печально осмотрел торговый пятачок рынка и неспешно направился к выходу.

***

– ГАМАШИ!

Услышанное слово острым ножом вонзилось в сердце, чуть не повалил парня на грязную дорогу.

– ГАМАШИ! ДЕСЯТ РУБЛИ ПАРА! – Знакомый голос (или же выгодное предложение) заставили молодого человека побежать на зов.

Нещадно расталкивая людей со своего пути, он остановился возле серой палатки. Продавец, явно девушка, стояла к нему спиной.

Парень сомневался: за гамашами ли он прибежал?

Девушка беззаботно повернулась к своему покупателю.

– Гамаши? – Наивно спросила она.

Это уже было не то древо сирени: оно, под какой-то мистической тяжестью, согнулось; его ветви, когда-то цветущие и тянущиеся к солнцу, теперь безмолвно свисали до земли. А листья? Душистые листья, в которых он был готов утопать до конца своей жизни, превратились в ломкие куски сена, из которых можно было скрутить цельный тюк.

Парень не мог поверить в то, что увидел.

– Лаванда?

Девушка смотрела на него своими потухшими серыми глазами.

– Ты узнаешь меня, Лаванда? Это я – Парень!

В уголках его глаз появились жгучие слёзы.

– Гамаши. Всего 10 рубли за пару! – Неловко и с нарастающей внутри тревогой прошептала девушка.

Парень крепко сжал свой кулак, дабы не сорваться в истерике.

Хруст в левой руке отвлёк юношу. Он разжал пальцы и увидел, что расколол на мелкие кусочки купленную у цыганки брошь. В этот момент, на голову парня скромно упали капли дождя.

– Я не верю. Рынок не мог забрать тебя! – Он посмотрел на неё взглядом полным отчаяния, но в котором ещё теплилась надежда, что она его вспомнит.

– Либо гамаши, либо охрана, – испуганно произнесла девушка. – Уходите, мальчик!

– Это же я! – Взревел парень и начал переползать через столик с гамашами, чтобы прикоснуться к своей Лаванде.

Но он не хотел понимать, что рынок превратил когда-то цветущую Лаванду в поникший борщевик.

В панике, девушка схватила металлический стержень и ударила парня по голове.

Толпа зевак и продавцов подбежали к ее палатке и стянули обмякшее тело юноши на мокрый асфальт.

– Ты как, Ветка? – Спросил один из торгашей девушку, но, не дождавшись ответа, повернулся к телу молодого человека.

Он слышал, как тот, из последних сил что-то бормочет.

Торгаш склонился над его тушей и прислушался: